КС РФ дал пояснение о конституционности положений пункта 3 статьи 213.25 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", абзаца восьмого части первой статьи 446 ГПК РФ, а также пункта 1 статьи 61 и пункта 1 статьи 80 СК РФ, и обязательности толкования их конституционно-правового смысла в правоприменительной практике, при обращении взыскания на имущество должника имеющего на попечении несовершеннолетних детей.
Суть дела:
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданки О.Г. Клепиковой. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявительницей нормы пункта 3 статьи 213.25 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”, абзаца восьмого части первой статьи 446 ГПК РФ, а также пункта 1 статьи 61 и пункта 1 статьи 80 СК РФ, о взыскание по исполнительным документам, на которое оно не может быть обращено, в частности на продукты питания и деньги на общую сумму не менее установленной величины прожиточного минимума самого гражданина-должника и лиц, находящихся на его иждивении.
ООО “Бизнесвариант” в 2007 году взяло кредит на 5 млн рублей в Транскапиталбанке, по которому О.Г. Клепикова выступала поручителем. Гражданка О.Г. Клепикова в 2009 году передала банку в залог 84 га земли сельскохозяйственного назначения в Рязанской области. По кредиту “Бизнесвариант” не расплатился, и еще до банкротства, в 2011 года, банк через суд солидарно взыскал с компании и поручителей долг в 4,07 млн рублей. Залоговое имущество не было реализовано и определением Арбитражного суда Рязанской области от 23 декабря 2020 года, оставлено без изменения постановление суда апелляционной инстанции, частично удовлетворены требования об исключении имущества из конкурсной массы, а именно получаемая ею заработная плата из расчета на должника (О.Г. Клепикову), а также в размере величины прожиточного минимума для ее детей – дочери 2009 года рождения и дочери 2014 года рождения в размере 1/2 величины прожиточного минимума. Принимая такое решение, суд ссылался на то, что у девочки есть отец, а статья 80 СК РФ обязывает обоих родителей содержать несовершеннолетних детей.
После этого О.Г. Клепикова обратилась с жалобой в КС РФ, заявляя, что данный подход неконституционен, так как он нарушает право ребенка на жизнь и охрану здоровья, гарантированное государством. Она просила признать неконституционными пункт 1 статьи 61, пункт 1 статьи 80 СК РФ, абзац 8 части 1 статьи 446 ГК РФ и пункт 3 статьи 213.25 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”.
Комментарии специалистов:
По мнению доцент департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при Правительстве Российской Федерации,
Татьяны Викторовны Лариной, позиция КС РФ от 14 апреля 2022 г. N 15-П “По делу о проверке конституционности положений пункта 3 статьи 213.25 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”, абзаца восьмого части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а также пункта 1 статьи 61 и пункта 1 статьи 80 Семейного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки О.Г. Клепиковой” представляется вполне оправданной, так как несовершеннолетние дети, находящиеся на иждивении граждан, признанных банкротами, не могут быть лишены содержания в виде величины прожиточного минимума в связи с наличием второго родителя и непредставлением доказательств неисполнения им обязанностей по содержанию ребенка.
Институт банкротства, при этом, как неоднократно указывал КС РФ, призван обеспечить баланс прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, притом что их интересы различны и зачастую диаметрально противоположны (постановления от 19 декабря 2005 года N 12-П, от 18 ноября 2019 года N 36-П, от 3 февраля 2022 года N 5-П и др.).
Вместе с тем исходя из положений Конституции Российской Федерации о равенстве всех перед законом и судом (статья 19, часть 1) и о гарантиях государственной защиты прав и свобод человека и гражданина (статья 45, часть 1) следует необходимость в равной мере обеспечивать права и законные интересы всех лиц, участвующих в деле о банкротстве. Реализация целей защиты нарушенных прав, свобод и законных интересов кредиторов должна соотноситься с необходимостью охраны конституционно значимых ценностей, и равно гарантировать достойную жизнь и свободное развитие человека, обеспечение которых составляет обязанность государства (ст. 7 Конституции Российской Федерации), и поэтому должна сопровождаться соблюдением прав и законных интересов должников, и в первую очередь социально менее защищённых граждан, нуждающихся в дополнительных гарантиях, в частности несовершеннолетних граждан находящихся на иждевении.
Исследовав представленные документы и иные материалы, КС РФ обоснованно признал оспариваемые нормы соответствующими Конституции РФ, но указал, что они предусматривают исключение из конкурсной массы гражданина-банкрота суммы “не менее установленной величины прожиточного минимума для несовершеннолетнего ребенка”, даже если нет доказательств неисполнения вторым родителем обязанностей по содержанию ребенка.
Данная позиция представляется оправданной, поскольку пункт 1 статьи 80 СК РФ обязывает родителей содержать своих несовершеннолетних детей, а порядок и форму, они устанавливают самостоятельно и в этом случае невозможности обращения взыскания по исполнительным документам на имущество гражданина-должника “не менее установленной величины прожиточного минимума для несовершеннолетнего ребенка”. Для этого нет необходимости доказывать кто из родителей и в какой части выполняет свои обязательства и непредставление таких доказательств не имеет юридического значения для оценки правового положения ребенка, находящегося на иждивении гражданина-должника, при решении вопроса об исключении из конкурсной массы этого гражданина денежных средств на ребенка.
Татьяна Викторовна Ларина,
кандидат юридических наук, доцент
Именно в таком правовом контексте оспариваемые нормы соответствуют Конституции РФ, и лишь в таком смысле эти нормы, направленны на защиту прав не только самого гражданина-должника, но и лиц, находящихся на его иждивении, включая несовершеннолетних детей, поскольку это необходимо для обеспечения гарантий социально-экономических прав, и именно так данные нормы должны толковаться всеми правоприменителями.
Однако, в целях единообразного применения и легализации данной позиции необходимо внести дополнение в пункт 1 статьи 61 и пункт 1 статьи 80 Семейного кодекса Российской Федерации, о исполнении обязательств одним из родителей признанным банкротом в равном с другим родителем объеме.
Ларина Т.В.
Как отмечает Преподаватель Департамента правового регулирования экономической деятельности Юридического факультета Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Середа Алексей Валерьевич, помимо важности вынесенного Конституционным Судом Российской Федерации акта для унификации правоприменительной практики, следует невольно задаться вопросом об уровне юридической техники, используемой при принятии правовых норм.
Фактически складывается абсурдная ситуация: норма, которая по своему замыслу должна быть применяема финансовым управляющим самостоятельно во внесудебном порядке (данный вывод содержится, например, в Постановлении Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 15.02.2021 N Ф01-15335/2020 по делу N А79-13061/2019), получает неверное толкование не только на уровне суда первой инстанции, но и на уровне судьи Верховного Суда Российской Федерации, отказавшей заявителю в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам.
Середа Алексей Валерьевич.
Признание конституционного характера такой нормы – дополнительное подтверждение необходимости использования конструкций, не допускающих двоякого толкования и потенциального нарушения прав гражданина-должника. Как отмечалось в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 12.07.2007 N 10-П, законодатель, обеспечивая возможность удовлетворения интересов кредитора по гражданско-правовому обязательству, должен в любом случае исходить из направленности политики Российской Федерации как социального государства на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, а также из конституционных основ правового статуса личности.
Совершенствование правотворческой деятельности в целях обеспечения реального характера предоставляемых прав (в частности, исполнительского иммунитета) – важнейший механизм реализации этой политики, не только защищающий граждан от возможных разночтений при толковании и применении конкретных норм за счет превенции ошибочного толкования, но и позволяющий высшим звеньям судебной системы сосредоточиться на делах, объективно требующих более глубокого изучения и осмысления.
Середа А.В.
