Определение Верховного Суда РФ от 06.09.2024 № 307-ЭС24-5194 дает алгоритм оспаривания невыгодных для общества сделок и разъясняет правила распределения доказывания по таким спорам.
Суть дела
Участниками Общества являются три физических лица: Н. (доля участия в уставном капитале – 25%, он же генеральный директор), М. (доля участия в уставном капитале – 50%) и Л. (доля участия в уставном капитале – 25%).
Основным видом деятельности Общества является аренда и управление собственным или арендованным нежилым недвижимым имуществом, в том числе принадлежащими обществу двумя объектами недвижимости (нежилыми помещениями).
Л. в качестве участника Общества обратился в арбитражный суд с иском о признании недобросовестными действий Н. как генерального директора по заключению с ИП Б. договора аренды помещения, принадлежащего Обществу, а также о признании данного договора недействительным.
Согласно доводам Л., Общество в лице генерального директора Н. заключило с ИП Б. договор аренды нежилого помещения, принадлежащего Обществу, по условиям которого размер арендной платы составлял 45 000 руб. в месяц.
По мнению истца, указанный договор заключен на заведомо невыгодных для Общества условиях (по цене значительно ниже рыночной), поскольку арендная плата по договору аренды за аналогичный период в 36 раз меньше арендной платы по договорам субаренды, которые ИП Б. заключала с третьими лицами. При этом Н. и ИП Б. являются аффилированными лицами, что предопределило возможность заключения оспариваемого договора аренды.
Суды трех инстанций, разрешая спор, руководствовались положениями пункта 1 статьи 65.2, пункта 2 статьи 174 ГК РФ, статьи 45 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ “Об обществах с ограниченной ответственностью” (далее – Закон об обществах) и исходили из недоказанности истцом обстоятельств, на которых основаны его исковые требования.
В частности, судами сделан вывод о том, что Л. не было выполнено бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих о причинении Обществу ущерба в результате заключения оспариваемого договора аренды, а также аффилированности между Н. и ИП Б. В связи с этим суды нижестоящих инстанций пришли к выводу об отсутствии оснований для признания действий Н. недобросовестными и признания договора аренды нежилого помещения недействительным.
Участник общества Л. обратился в Верховный Суд РФ с кассационной жалобой на указанные судебные акты.
Позиция Верховного Суда
Рассмотрев доводы кассационной жалобы, Верховный Суд РФ определил отменить судебные акты нижестоящих судов и направить дело на новое рассмотрение в связи со следующим.
В данном случае истцом, по сути, предъявлен иск, направленный на установление оснований для возмещения руководителем юридического лица убытков в связи с заключением им сделки, противоречащей интересам юридического лица (статья 53.1 ГК РФ), и на лишение такой сделки юридической силы, применение последствий ее недействительности в отношениях с контрагентом (статья 167 ГК РФ).
Упомянутые требования имеют общее фактическое основание, связанное с совершением противоправных действий (заключением спорной сделки) руководителем юридического лица во взаимодействии с контрагентом, и образуют солидарную множественность должников – самого руководителя и контрагента по сделке, поскольку направлены на защиту одного и того же интереса юридического лица (пункт 1 статьи 322 ГК РФ).
Таким образом, при разрешении настоящего спора судам следовало руководствоваться положениями гражданского и корпоративного законодательства, определяющими пределы осуществления своих прав Н. как лицом, которому участники Общества доверили управление текущей деятельностью общества и представление общества в отношениях с третьими лицами, в том числе установленными законодательством составами недействительности соответствующих сделок, связанными с нарушением указанных пределов осуществления права.
По смыслу пункта 2 статьи 174 ГК РФ сделка, совершенная от имени представляемого юридического лица, может быть оспорена при констатации наличия сговора между органом юридического лица и другой стороной сделки, если она привела к ущербу для представляемого, или при наличии обстоятельств, свидетельствующих о наличии явного ущерба для представляемого.
В абзаце втором пункта 6 статьи 45 Закона об обществах указано, что сделка, в совершении которой имеется заинтересованность лиц, указанных в пункте 1 данной статьи – члена совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличного исполнительного органа, члена коллегиального исполнительного органа общества или лица, являющегося контролирующим лицом общества, либо лица, имеющего право давать обществу обязательные для него указания, может быть признана недействительной (пункт 2 статьи 174 ГК РФ), если она совершена в ущерб интересам общества, и доказано, что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать о том, что сделка являлась для общества сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, и (или) об отсутствии согласия на ее совершение.
Ущерб интересам общества в результате заключения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, предполагается, если отсутствует согласие на совершение или последующее одобрение сделки и лицу, обратившемуся с иском о признании сделки недействительной, не была по его требованию предоставлена информация в отношении оспариваемой сделки (абзацы четвертый – шестой пункта 6 статьи 45 Закона об обществах).
Как следует из приведенных положений, возможность оспаривания сделки, в отношении которой имеется заинтересованность, является специальной корпоративно-правовой разновидностью основания для признания сделки недействительной, когда она совершена в ущерб интересам представляемого лица при наличии сговора.
Особенность этого специального средства защиты заключается в том, что необходимым является доказывание факта заинтересованности лица в заключении сделки. Если сделка с заинтересованностью была совершена без постановки в известность об этом участников общества и (или) в отсутствие решения о даче согласия на совершение сделки, то причинение ущерба обществу в результате ее совершения предполагается и, в отличие от положений пункта 2 статьи 174 ГК РФ, также не требует доказывания истцом, но может быть опровергнуто ответчиком.
При этом недобросовестность контрагента по сделке – осведомленность другой стороны сделки о том, что она являлась для общества сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, и (или) об отсутствии согласия на ее совершение, предполагается, если заинтересованное в совершении сделки лицо, в частности, генеральный директор общества, и контрагент по сделке связаны друг с другом (являются аффилированными лицами).
Исходя из сложившейся на уровне Верховного Суда РФ устойчивой практики, аффилированность лиц может быть доказана в отсутствие формально-юридических связей между ними (фактическая аффилированность), например, когда корпоративные связи имеют сложный, непрозрачный характер и их трудно выявить, либо в совершение сделок намеренно вовлечены лица, формально не входящие в корпоративную структуру, но подконтрольные одному из участников конфликта.
О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать, например, заключение сделок и последующее их исполнение на условиях, которые недоступны обычным (независимым) участникам оборота или существенно отличаются от рыночных. В упомянутых случаях судом на лицо, в отношении которого представлена достаточная совокупность доказательств фактической аффилированности, может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения (определения Верховного Суда РФ от 16 июня 2023 г. # 305-ЭС22-29647, от 28 сентября 2020 г. № 310-ЭС20-7837, от 06 августа 2018 г. № 308-ЭС17-6757(2,3), от 28 мая 2018 г. № 301-ЭС17-22652(3), от 26 мая 2017 г. № 306-ЭС16-20056(6), от 15 июня 2016 г. № 308-ЭС16-1475 и др.).
Таким образом, судам при разрешении заявленного иска необходимо было установить и дать оценку факту наличия (отсутствия) аффилированности между Н. и ИП Б. как сторонами оспариваемого договора аренды нежилого помещения.
Несмотря на это, судами проигнорирован довод истца о наличии аффилированности между данными лицами, в частности, судами оставлена без внимания ссылка на то, что ИП Б. в прошлом являлась работницей Н. и находилась под его непосредственным руководством. Констатация наличия конфликта интересов, в свою очередь, возлагает бремя доказывания отсутствия ущерба интересам представляемого и соответствия заключенной сделки рыночным условиям на ответчика.
В обоснование своих требований в настоящем деле истец ссылается на то, что Общество всегда извлекает прибыль путем непосредственной передачи имеющихся объектов недвижимости в аренду контрагентам, то есть без использования третьих лиц для последующего заключения договоров субаренды. В настоящем же деле в противоречие с устоявшимся в данном юридическом лице обыкновением деятельность велась с использованием промежуточного звена в виде ИП Б.
Все приведенные доводы о наличии аффилированности между сторонами сделки и конфликта интересов не получили должного внимания при рассмотрении настоящего дела, что предопределило невозможность справедливого разрешения спора и принятия решения о признании заключенного договора недействительным и наличия оснований для взыскания причиненных убытков с генерального директора.
Вместе с этим, судами не оценен и довод истца о заключении договора аренды нежилого помещения на заведомо невыгодных условиях. При принятии решений по делу суды ограничились указанием на то, что истцом не был представлен оспариваемый договор аренды, что послужило основанием для отказа в иске.
Однако сторонами не оспаривается, что помещения, принадлежащие Обществу, были переданы и находились во владении ИП Б в период, как минимум, с 01 июля 2021 г. по 28 февраля 2022 г., что позволяло заключать договоры субаренды с третьими лицами. Наличие указанных договоров и расхождение встречных предоставлений за передачу нежилых помещений во временное владение и пользование в договорах аренды и субаренды требовало исследования обстоятельств на предмет того, не составляет ли такая разница явного ущерба для Общества.
В свете изложенного, учитывая наличие столь существенной разницы в арендной ставке между договорами, а также закрепленные в абзацах четвертом – шестом пункта 6 статьи 45 Закона об обществах доказательные презумпции, именно ответчики должны были представить доказательства, обосновывающие представленное различие (например, изменение рыночной конъюнктуры, использование лицом, получившим владение имуществом особых навыков и умений и т.п.).
Мнение эксперта
В рассматриваемом определении окажут влияние на правоприменительную практику следующие моменты.
Во-первых, избранный истцом и по существу одобренный Верховным Судом РФ способ защиты права, направленный на удовлетворение одного экономического интереса (восстановление имущественной сферы общества, нарушенной недобросовестными и неразумными действиями руководителя) – предъявление соединенного требования о признании сделки недействительной с применением реституции и требования о признании действий руководителя незаконными и взыскания убытков.
Кирилл Харитонов, арбитражный управляющий, Саморегулируемая организация “Ассоциация арбитражных управляющих “Паритет”.
Правильность соединения в одном иске двух таких требований к разным ответчикам по существу отражает развиваемую в последнее время Верховным Судом РФ идею о возможности защиты одного экономического интереса разными правовыми способами путем предъявления различных по основаниям возникновения требований к разным лицам. При этом такая защита характеризуется следующими признаками:
1) требования заявлены в интересах одного лица или определенного гражданско-правового сообщества (участники/акционеры общества, кредиторы должника в процедуре банкротства), направлены на восстановление одного и того же права, нарушенного действиями одного лица или совокупностью связанных действий нескольких лиц, повлекших негативные последствия для одного и того же экономического интереса лица.
2) предъявление требований к одному лицу не исключает предъявление требований к другим лицам, даже основанным на ином составе обстоятельств.
Например, само по себе наличие реституционного требования к приобретателю имущества – другой стороне сделки, заключенной посредником, не является препятствием для признания за заинтересованным лицом права в силу статей 1064, 1080 ГК РФ требовать возмещения имущественного вреда, возникшего вследствие противоправного вывода активов, от лиц, участвующих в незаконной схеме, в результате противоправных действий которых был утрачен контроль над имуществом (чьи действия были направлены на создание необходимых условий для совершения недействительной подозрительной сделки) (Определения Верховного Суда РФ от 13.05.2024 № 305-ЭС23-26121(1), от 13.05.2024 № 305-ЭС23-26121(2), от 19.06.2020 № 301-ЭС17-19678). Применение реституции в виде взыскания стоимости отчужденного по сделке имущества и виндикации у третьего лица незаконно отчужденного имущества должника в натуре могут быть использованы как одновременно, так и раздельно (пункт 16 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 “О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”, Определения Верховного Суда РФ от 19.06.2020 № 301-ЭС17-19678, от 27.08.2020 № 306-ЭС17-11031(6), от 24.01.2022 № 305-ЭС20-16615(2).
3) направленность на восстановление одного и того же экономического интереса обуславливает солидарный характер таких требований и определяет дальнейшую общую судьбу всех требований.
Фактическое получение удовлетворения одним из использованных способов означает достижение экономического интереса и исключает дальнейшую реализацию других способов защиты права.
Удовлетворение одного солидарного требования, направленного на защиту определенного экономического интереса (возврата предоставленного финансирования), по существу означает погашение иных требований в отношении других должников, служащих защите данного интереса (Определение Верховного Суда РФ от 13.08.2024 № 305-ЭС22-29127(6), Определение Верховного Суда РФ от 05.07.2024 № 308-ЭС22-21714 (3,4,5).
Реституционное требование к стороне сделки по возврату имущества или его стоимости (пункт 2 статьи 167 ГК РФ) и обязательство КДЛ по субсидиарной ответственности или возмещению убытков, в основе которого лежит совершение той же сделки, будучи направлены на удовлетворение одного экономического интереса, носят солидарный характер и предполагают только однократное получение удовлетворения а значит, кредитор вправе получить исполнение только единожды (Определение Верховного Суда РФ от 09.02.2023 № 301-ЭС18-395(4).
Переход (уступка) одного такого требования означает переход к новому кредитору других связанных солидарных требований, и по существу удовлетворение экономического интереса первоначального кредитора, что в свою очередь исключает дальнейшую реализацию уже использованных способов защиты и применение новых способов защиты (Определения Верховного Суда РФ от 12.09.2024 № 305-ЭС22-15637 (2,3), от 23.11.2023 № 307-ЭС20-22591(3,4), от 02.02.2024 № 305-ЭС21-10472(3).
Во-вторых, расширение области применения и перенос в сферу корпоративных отношений разъяснений Верховного Суда РФ о фактической аффилированности, которые появились в результате рассмотрения ряда споров в сфере банкротства. Это означает возможность установления заинтересованности в совершении сделки и наличия конфликта интересов в тех случаях, когда лица не подпадают под исчерпывающий перечень признаков заинтересованности, но тем не менее имели возможность оказывать влияние на стороны сделки.
В-третьих, значение конфликта интересов и кратного несоответствия встречных предоставлений по сделке с точки зрения доказывания в делах о взыскании убытков с руководителей юридических лиц.
Требование разумного и добросовестного поведения руководителя означает, что он должен использовать предоставленные ему полномочия для удовлетворения интересов общества и не вправе подменять интересы хозяйственного общества своим личным интересом либо интересами третьих лиц (конфликт интересов).
Следовательно, если судом будет установлено, что руководитель хозяйственного общества совершил сделку при наличии конфликта между его личными интересами (в т.ч. интересами его аффилированных лиц) и интересами этого общества при том, что информация о конфликте интересов не была заблаговременно раскрыта и его действия не были одобрены в установленном законодательством порядке, то обусловленные таким поведением убытки могут быть взысканы с него в пользу общества.
Невыгодный для общества характер сделки (возникновение убытков), совершенной в условиях, предполагается, пока иное не будет доказано и не подтверждено, что конфликт интересов не повлиял на совершение им сделок и определение условий сделок (абзац второй пункта 3 статьи 182 ГК РФ, пункт 121 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 “О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации”, подпункт 1 пункта 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013№ 62 “О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица”, Определение Верховного Суда РФ от 18.06.2024 № 305-ЭС23-26109).
Невыгодность сделки, и как следствие, причинение вреда, предполагаются, если предоставление, полученное по сделке юридическим лицом в два и более раз ниже стоимости предоставления, совершенного в пользу контрагента. При несоответствии таких предоставлений (размер арендной платы оказался в десятки раз меньше размера арендных платежей по субаренде одного и того же помещения) обязанность доказывания обстоятельств, объективно определяющих такое различие, ложиться на ответчика.
