Определение Верховного Суда РФ от 29.10.2024 № 305-ЭС24-14412 разъясняет, каким образом может быть ограничен объем или состав уступаемых прав требования.
Суть дела
Вступившим в законную силу решением арбитражного суда с Общества в пользу Акционерного общества взыскано 31 353 739 руб. 87 коп. задолженности по договорам теплоснабжения, 5 504 611 руб. 74 коп. неустойки за период с 16 мая 2018 г. по 5 апреля 2020 г.
По результатам электронных торгов по продаже имущества признанного несостоятельным (банкротом) Общества с победителем торгов (Компания) был заключен договор уступки права требования (цессии), по условиям которого продавец обязался передать в собственность покупателя право требования к Обществу в размере 31 353 739 руб. 87 коп. (основной долг), взысканный вступившим в законную силу решением. В подтверждение передачи указанного требования сторонами составлен и подписан акт приема-передачи.
Ссылаясь на то, что сумма долга в размере 31 353 739 руб. 87 коп. погашена Обществом только 17 марта 2023 г., Компания обратилось в арбитражный суд с иском к Обществу о взыскании 3 790 477 руб. 58 коп. процентов за пользование чужими средствами на основании статьи 395 ГК РФ за период с 1 января 2021 г. по 17 марта 2023 г.
Решением суда первой инстанции с ответчика в пользу истца взыскано 2 116 703 руб. 27 коп., в удовлетворении остальной части иска отказано.
Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что договор цессии не содержит каких-либо ограничений в части перехода прав требования от первоначального кредитора к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту этого перехода, указав, что согласно пункту 3.8 названного договора Компания приобрела спорное право требования в день подписания передаточного акта, в связи с чем согласился с представленным ответчиком контррасчетом процентов за период с 30 октября 2021 г. по 16 марта 2023 г. и взыскал в пользу истца 2 116 703 руб. 27 коп.
Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, иск удовлетворен.
Суд апелляционной инстанции указал, что спорное право требования к Обществу возникло со дня вступления в законную силу решения о взыскании задолженности, т.е. с 12 октября 2020 г., тогда как в день подписания 29 октября 2021 г. акта приема-передачи спорное требование лишь перешло к новому кредитору без изменения срока исполнения ответчиком названного обязательства.
Судом апелляционной инстанции также учтено, что Акционерное общество не обращалось с требованием о взыскании процентов за период с момента вступления решения суда в законную силу до даты передачи права требования по договору цессии. Суд также отклонил возражения ответчика о наличии вины кредитора в несвоевременном погашении спорного долга, указав, что при неполучении уведомления от нового кредитора должник не был лишен права в любое время уплатить долг первоначальному кредитору.
Суд кассационной инстанции отменил судебные акты судов первой и апелляционной инстанций и в удовлетворении иска отказал, поскольку признал ошибочными выводы судов о переходе к Компании права требования процентов за пользование чужими денежными средствами в отсутствие в договоре цессии каких-либо оговорок об исключении перехода к новому кредитору прав, обеспечивающих исполнение основного обязательства. При этом суд пришел к выводу о том, что предметом уступки были не права требования, вытекающие из договора энергоснабжения, а права требования, приобретенные Акционерным обществом на основании решения по делу № А41-17797/2020, тогда как доказательств перехода к Компании каких-либо иных прав, помимо права на взыскание основного долга, в материалах дела не имеется.
Компания обратился в Верховный Суд РФ с кассационной жалобой на постановление суда кассационной инстанции.
Позиция Верховного Суда
Рассмотрев доводы кассационной жалобы, Верховный Суд РФ определил отменить судебные акты нижестоящих судов и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции в связи со следующим.
Судом кассационной инстанции неправильно истолкованы правила, регулирующие порядок определения объема прав, переходящих от кредитора (цедент) к другому лицу (цессионарий).
В соответствии с пунктом 1 статьи 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона.
При этом, вопреки выводу суда кассационной инстанции, обращение в суд за защитой нарушенного права, принадлежащего кредитору на основании обязательства, само по себе, не изменяет основание возникновения соответствующего обязательства, а лишь призвано обеспечить возможность его принудительного исполнения. Следовательно, основанием возникновения у Общества права требования оплаты тепловой энергии являются заключенные с Акционерным Обществом договоры теплоснабжения.
Вступившим в законную силу решением с Акционерного общества в пользу Общества взыскана задолженность за поставленную в апреле – декабре 2018 г. и в январе – августе 2019 г. тепловую энергию и неустойка за просрочку в ее оплате за период с 16 мая 2018 г. по 5 апреля 2020 г.
Согласно пункту 1 статьи 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на проценты. Из приведенной нормы, во-первых, следует, что первоначальный кредитор не может передать новому кредитору больше прав, чем имел сам на момент их передачи. Этому правилу применительно к переходу права требования на основании договора корреспондируют перечисленные в пункте 2 статьи 390 ГК РФ условия о том, что уступаемое требование должно существовать в момент уступки (если только это требование не является будущим требованием), а также о том, что уступаемое требование ранее не было уступлено цедентом другому лицу.
Поскольку при рассмотрении настоящего дела в судах нижестоящих инстанций ответчиком не заявлялось, что право требования процентов на основании статьи 395 ГК РФ вследствие просрочки в уплате 31 353 739 руб. 87 коп. задолженности было до совершения настоящего договора цессии уступлено цедентом какому-либо другому лицу, следует прийти к выводу, что на момент подписания цедентом и цессионарием акта приема-передачи от 29 октября 2021 г. это право требования принадлежало Обществу.
Во-вторых, из пункта 1 статьи 384 ГК РФ следует, что право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, если иное не предусмотрено законом или договором. При этом в указанной норме право на проценты прямо поименовано в числе прав, переходящих по умолчанию к новому кредитору.
Изложенное означает, что при намерении цедента при уступке новому кредитору права требования по основному обязательству сохранить за собой права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с основным требованием права, эти права должны быть явно и недвусмысленно перечислены в договоре цессии.
Раздельная продажа в рамках дела о банкротстве принадлежащих цеденту-должнику прав требования взысканных судом основной задолженности и неустойки в фиксированной сумме на определенную дату, не свидетельствует, если это не оговорено в договоре (пункт 1 статьи 384 ГК РФ), об отказе цедента от уступки вместе с требованием основного долга права требования неустойки за период, следующий за указанной датой.
Следовательно, судом апелляционной инстанции, удовлетворившим иск Компании, дано правильное толкование пункта 1 статьи 384 ГК РФ, тогда как вывод суда округа о необходимости представления иных, кроме договора цессии, доказательств перехода к новому кредитору не только прямо поименованного в договоре цессии права требования уплаты основного долга, но и права требования процентов, не основан на законе.
Постановление суда апелляционной инстанции не может быть оставлено в силе, поскольку представителем ответчика, возражавшим в судебном заседании против кассационной жалобы со ссылкой на вступившие в силу судебные по другим делам, заявлено о том, что Обществом (цедентом) было самостоятельно реализовано право на взыскание неустойки, обеспечивающей исполнение ответчиком обязательства по уплате 31 353 739 руб. 87 коп. задолженности за тепловую энергию.
Учитывая обязательность судебных актов (статья 16 АПК РФ) и недопустимость возложения двойной ответственности за одно и то же нарушение обязательства, постановление суда апелляционной инстанции не может быть признано законным без проверки обстоятельств, на которые ссылается ответчик, в связи с чем дело подлежит передаче на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Фактическая реализация цедентом права, переход которого к цессионарию не был прямо исключен в договоре цессии, не влияет на вышеизложенное толкование условий определения объема передаваемых новому кредитору прав. В то же время, при новом рассмотрении судам следует проверить, взыскивалась ли по другим делам неустойка за период, по которому в настоящем деле заявлено требование об уплате процентов.
Мнение эксперта
Верховный Суд РФ подчеркнул, что при определении правовой природы требования, его содержания и объема необходимо исходить из того, что основанием его возникновения является не судебный акт о присуждении соответствующий суммы, который носит не правопорождающий, а правоподтверждающий характер, а те указанные в законе обстоятельства, с которыми связывается возникновение самого денежного обязательства, содержанием которого в свою очередь выступает право требования кредитора к должнику (статьи 8, 307 ГК РФ). Судебный акт сам по себе является основанием возникновения прав и обязанностей только в тех случаях, когда закон прямо указывает на него как основание их возникновения. Соответственно, при определении объема и состава уступаемых прав требования необходимо исходить из условий денежного обязательства, определенных соответствующим основанием возникновения (сделка, причинение вреда, неосновательное обогащение и т.д.).
Во-вторых, однозначный вывод о том, с каких случаях может идти речь об ограничении состава и объема уступаемых прав. Ограничение состава и/или объема уступаемых прав требования должны быть прямо и недвусмысленно оговорены либо в законе, либо в самой сделке по уступке права требования. При отсутствии такой оговорки предполагается, что по сделке уступаются все возникшие и существующие, а также будущие права требования, а также обеспечивающие их и связанные с ними права первоначального кредитора к должнику. При этом, раздельная передача прав требования, составляющих содержание одного обязательства, не свидетельствует о том, что в части передаваемых прав требования установлены ограничения по составу и размеру.

Обусловлено это тем, что уступка прав требования, как и переход прав в силу закона, являются основанием для замены лица на стороне кредитора в обязательстве. Законодательство исходит из того, что при наличии таких оснований предполагается полное выбытие лица из обязательства и его замена на стороне кредитора во всем обязательстве в целом. Поэтому, по общему правилу к новому кредитору переходит право не только на основной долг и на начисленные к моменту уступки проценты, но и на те проценты, которые будут начислены позже, а также на неустойку (Определение Верховного Суда РФ от 23.08.2022 № 19-КГ22-20-К5).
Кирилл Харитонов, арбитражный управляющий, Саморегулируемая организация “Ассоциация арбитражных управляющих “Паритет”.
Необходимо отметить, что ранее Верховный Суд РФ подтвердил, что к исполнившему обязательство поручителю переходят не только право требования в части исполненного кредитору, но и право на неустойки и проценты, которые обеспечивают исполненное поручителем обязательство (Определение Верховного Суда РФ от 27.07.2023 № 305-ЭС23-4593).