Определение Верховного Суда РФ от 11.07.2024 № 305-ЭС24-3389 касается квалификации договора залога, обеспечивающего возврат компенсационного финансирования, и предоставления отступного, как сделок, направленных на причинение вреда кредиторам.
Суть дела
Между должником (подрядчиком) и заказчиком заключены два договора подряда.
В тот же период между компанией и должником заключены три договора займа на сумму 85 млн руб., исполнение обязательств по которым было обеспечено на основании договора от 04.03.2019 залогом требования должника к заказчику по обоим договорам подряда.
20.07.2020 в отношении должника возбуждена процедура банкротства, определением арбитражного суда первой инстанции от 02.03.2022 введена процедура наблюдения, а решением суда от 05.09.2022 должник признан банкротом.
18.02.2022 компания на основании трех договоров цессии уступила Обществу требования к должнику по договорам займа и договору залога.
В этот же день, 18.02.2022, должником и Обществом заключено оспариваемое соглашение об отступном, по условиям которого должник уступает требования к заказчику за выполненные работы в счет прекращения обязательств по договорам займа.
Полагая, что соглашение об отступном от 18.02.2022 является недействительным по основаниям пункта 2 статьи 61.2 и статьи 61.3 Закона о банкротстве, конкурсный кредитор обратился в суд с соответствующим заявлением о его оспаривании.
Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, договор об отступном от 18.02.2022 признан недействительным, применены последствия недействительности сделки в виде восстановления задолженности заказчика перед должником.
Удовлетворяя требования, суды первой и апелляционной инстанций руководствовались положениями пункта 2 статьи 61.2, пункта 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве, пунктами 3.1, 6.1 и 7 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020 (далее – Обзор), и исходили из того, что предоставленный компанией заем должнику фактически представляет собой его компенсационное финансирование в условиях финансового кризиса, ввиду чего погашение таких заемных обязательств с использованием сделки о предоставлении отступного в обход удовлетворения требований независимых кредиторов влечет преимущественное удовлетворение требования Общества поскольку в условиях справедливого распределения конкурсной массы требование данного кредитора подлежало бы субординации.
Так, судами установлено, что компания, Общество и должник являются аффилированными лицами через единого бенефициара. Деятельность должника полностью зависела от внешнего финансирования, получаемого посредством выдаваемых данными лицами внутригрупповых займов, которые на протяжении продолжительного времени ими не истребовались. Общество на дату совершения оспариваемой сделки очевидно было осведомлено о неспособности должника погасить все требования кредиторов, поскольку последовательно выкупало/погашало требования лиц, обратившихся с заявлениями о признании должника банкротом, став в итоге заявителем по делу о банкротстве должника.
При таких условиях суды пришли к выводу о доказанности всей совокупности обстоятельств, необходимых для признания оспариваемой сделки недействительной на основании пункта 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве, отклонив возражения ответчика о наличии залогового обеспечения и необходимости применения пункта 29.3 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 “О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)” (далее – постановление № 63)), поскольку в данном случае подлежит применению правовая позиция, изложенная в пункте 6.1 Обзора, в соответствии с которой требование контролирующего лица, подлежащее понижению в очередности (субординации), не может иметь преимуществ залогового кредитора в отношении кредиторов более приоритетных очередностей.
Суды первой и апелляционной инстанций также пришли к выводу о доказанности всей совокупности условий для признания оспариваемой сделки недействительной на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, поскольку в результате ее совершения имущественным правам кредиторов должника был причинен вред в виде выбытия ликвидного актива (требование к заказчику) из конкурсной массы.
Суд кассационной инстанции отменил судебные акты судов первой и апелляционной инстанций, и направляя обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции, сослался на разъяснения пункта 29.3 постановления № 63 и указал, что при наличии залогового обеспечения требования ответчика оспариваемая сделка может быть признана недействительной только в части оказанного залогодержателю необоснованного предпочтения.
Также суд кассационной инстанции признал немотивированными выводы судов о признании оспариваемого соглашения недействительным в силу пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, отметив, что не учтена правовая позиция, изложенная в пункте 21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2021), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10.11.2021, согласно которой процесс обращения взыскания на заложенное имущество может опосредоваться цепочкой нескольких взаимосвязанных сделок, в результате которых кредитор приобретает право собственности на это имущество и утрачивает право требования к должнику. Такая цепочка сделок, опосредующая внесудебное обращение взыскания на предмет залога, не может быть признана недействительной по признакам причинения вреда имущественным правам кредиторов (статья 61.2 Закона о банкротстве), если размер денежных требований залогового кредитора превышал стоимость заложенного имущества.
Конкурсный кредитор обратился в Верховный Суд РФ с кассационной жалобой, в которой просил постановление суда кассационной инстанции отменить, оставив в силе судебные акты судов первой и апелляционной инстанций.
Позиция Верховного Суда
Рассмотрев доводы кассационной жалобы, Верховный Суд РФ определил отменить постановление суда кассационной инстанции и оставить в силе судебные акты судов первой и апелляционной инстанций, в связи со следующим.
При оспаривании сделок по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, истец должен доказать факт нарушения сделкой имущественных интересов кредиторов должника.
В рассматриваемом случае судами первой и апелляционной инстанций установлено, что предоставляемые аффилированным лицом должнику займы фактически являлись компенсационным финансированием последнего.
В свою очередь, введение в отношении должника процедуры банкротства призвано исключить возможность нарушения имущественных интересов внешних (независимых) кредиторов в результате определяющего влияния на процедуру внутренних (заинтересованных) кредиторов. Для реализации данной цели судебной практикой, в частности, выработаны правовые подходы, позволяющие сделать вывод о наличии или отсутствии оснований для понижения очередности (субординации) требования аффилированного с должником лица. Такие примеры обобщены и сформулированы в Обзоре.
Так, по смыслу пункта 3.1 Обзора, основанием для субординации требования аффилированного лица является то, что он предоставляет должнику финансирование в условиях имущественного кризиса последнего, не раскрытого перед независимыми кредиторами. Если план выхода из кризиса потерпит неудачу, то такой кредитор несет риск невозврата соответствующего финансирования.
Формой компенсационного финансирования должника также является невостребование контролирующим лицом займа в разумный срок после истечения срока, на который он предоставлялся, равно как отказ от реализации права на досрочное истребование займа, предусмотренного договором или законом (например, пункт 2 статьи 811, статьи 813 ГК РФ), или подписание дополнительного соглашения о продлении срока возврата займа (пункт 3.2 Обзора).
Заключая оспариваемое соглашение об отступном, ответчик и должник создали условия для максимально возможного погашения обязательств, возникших из отношений по компенсационному финансированию (для изъятия этого финансирования) в ущерб интересов независимых кредиторов, то есть для переложения на последних риска утраты компенсационного финансирования, что очевидно свидетельствует о нарушении их имущественных интересов.
Удовлетворение ответчиком (аффилированным лицом) своего требования путем возврата займа посредством заключения соглашения об отступном влечет причинение вреда имущественным правам кредиторов и подпадает под признаки подозрительной сделки, предусмотренные пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве (определение Верховного Суда РФ от 26.06.2024 № 302-ЭС23-30103(1,2)).
Однако суд округа не учел установленные судами обстоятельства, касающиеся действительной правовой природы отношений должника с ответчиком, в связи с чем пришел к ошибочному выводу о недостаточной мотивированности судами первой и апелляционной инстанций выводов о наличии оснований для признания сделки недействительной по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве. Суды первой и апелляционной инстанций правильно заключили, что в настоящем споре необходимо учитывать компенсационный характер финансирования, обязательства по возврату которого были прекращены в результате совершения спорной сделки.
Ссылка суда округа на пункт 21 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 3 (2021), утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 10.11.2021, в данном случае является ошибочной.
Согласно сложившейся судебной практике (Определение Верховного Суда РФ от 28.05.2018 № 301-ЭС17-22652) внутригрупповой характер займов и залога презюмирует цель создать подконтрольную бенефициарам должника кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов, то есть данные действия направлены на причинение вреда независимым кредиторам, поэтому такие требования не могут быть погашены за счет заложенного имущества.
В отличие от ситуации, когда залог обеспечивает требования внешнего кредитора, обеспечение залогом требований, подлежащих субординации, не дает преимуществ перед другими внешними (независимыми) кредиторами залогодателя, а предоставляет приоритет только между субординированными требованиями (пункт 6.1 Обзора).
В такой ситуации указания суда округа на необходимость учета разъяснения пункта 29.3 постановления № 63 являются неправомерными. В настоящем случае суды первой и апелляционной инстанций правильно применили пункт 6.1 Обзора.
Соответственно несостоятельна ссылка суда округа на то, что договор залога не признан недействительным (ничтожным).
Мнение эксперта
Выводы Определения от 11.07.2024 № 305-ЭС24-3389 являются логическим продолжением формирования Верховным Судом РФ единообразного подхода квалификации сделок по возврату (погашению) должником ранее предоставленного внутригруппового компенсационного финансирования, как совершенных с целью причинения вреда кредиторам по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, только исходя из того, что имеет место погашение именно внутригрупповой задолженности, возникшей вследствие предоставления должнику компенсационного финансирования и возврат такой задолженности нарушает очередность удовлетворения требований кредиторов (Определение Верховного Суда РФ от 26.06.2024 № 302-ЭС23-30103(1,2)).
управляющий партнер юридической компании ЮКО Юлия Иванова.
Требование по возврату ранее предоставленного должнику компенсационного финансирования подлежит удовлетворению после удовлетворения требований других кредиторов, в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты (пункт 3 “Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц”, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020).
Ранее сформированная судебная практика исходила из того, что само по себе нарушение сделкой принципов очередности и пропорциональности погашения требований кредиторов не может рассматриваться как основание для ее квалификации как совершенной с целью причинения вреда кредиторам. В пункте 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве речь идет о сделках с умыслом на причинение ущерба кредиторам. Если требование о признании сделки недействительной основано на нарушении интересов кредиторов преимущественным удовлетворением требования, спорные действия могли быть признаны недействительными лишь по специальным основаниям, предусмотренным статьей 61.3 Закона о банкротстве (Постановление Президиума ВАС РФ от 20.06.2013 № 4172/13).
Формируемый Верховным Судом РФ подход к сделкам по возврату компенсационного финансирования как совершенным при наличии такого умысла (намеренно преследуемой целью причинения вреда кредиторам) основан из двух моментах:
– принципиальное противопоставление интересов независимых (внешних) кредиторов и внутригрупповых (аффилированных) кредиторов в банкротстве. Такое противопоставление выражается в презумпции, что внутригрупповой характер задолженности преследует цель создать подконтрольную бенефициарам должника кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов, необходимости применения более строго стандарта доказывания при проверке обоснованности требований аффилированных кредиторов и субординации корпоративных требований, обусловленных скрытым финансированием деятельности должника в кризисный период;
– закрепленных в Законе о банкротстве презумпциях, согласно которым участие в правоотношениях с должником аффилированного с ним лица предполагает недобросовестное поведение (цель причинения вреда в подозрительной сделке, осведомленность о неплатежеспособности должника и т.д.).
Поскольку требования аффилированных кредиторов подлежат погашению после всех требований независимых кредиторов, в том числе учтенных за реестром, сделки по их погашению в период подозрительности переносит на независимых кредиторов риски аффилированных кредиторов по утрате компенсационного финансирования и создает максимальную возможность для последних удовлетворить свои требования, что является серьезным нарушением баланса интересов.
Передавая в качестве отступного ликвидное имущество, должник по существу не получает встречного представления, а лишь прекращает свое неликвидное обязательство перед аффилированным кредитором, уменьшая тем самым возможность погашения независимым кредиторам (Определение Верховного Суда РФ от 24.04.2024 № 310-ЭС15-7336(40).
Необходимо также отметить, что в определении Верховный Суд РФ категорически высказался касательно того, что создаваемое залогом преимущество не может распространяться на требования из компенсационного финансирования и противопоставляться требованиям независимых кредиторов. Данный подход основан на акцессорной природе залога, которая в данном случае предопределяет, что условия реализации залогового приоритета предопределены правовой природой и очередностью удовлетворения обеспеченного залогом обязательства. Залоговый приоритет в силу пониженной очередности удовлетворения требования из компенсационного финансирования не может распространяться на требования независимых кредиторов, как включенных в реестр, так и учтенных «за реестром».
