Верховный Суд РФ о договоре уступки права требования (цессии)

03 октября 2024 г. Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда РФ вынесено Определение № 305-ЭС24-11911, которым напоминается, что в основе договора уступки права требования (цессии) может быть как требование о возмещении уже причиненного вреда при наличии спора о его возмещении, так и требование, которое может возникнуть  в будущем.

Суть дела

ИП Тамаев Д.В. обратился в Арбитражный суд г. Москвы с исковым заявлением к Федеральной службе государственной регистрации, кадастра и картографии (далее – Росреестр) и Управлению Росреестра по Москве (далее – Управление) о возмещении вреда, причиненного в результате незаконного отказа в государственном кадастровом учёте и государственной регистрации права собственности на здание (жилой дом), взыскании процентов на основании ст. 395 ГК РФ. Решением Арбитражного суда г. Москвы от 18 августа 2023 г., оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 12 декабря 2023 г., в удовлетворении иска отказано. Арбитражный суд Московского округа постановлением от 5 апреля 2024 г. оставил решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции без изменения.

Тамаев Д.В. в Верховный Суд РФ подал жалобу, в которой просит отменить решение суда первой инстанции, постановления арбитражных судов апелляционной и кассационной инстанций, ссылаясь на допущенные судами существенные нарушения норм материального права. Представители Росреестра и Управления Росреестра по Москве возражали против доводов кассационной жалобы, просили оставить обжалуемые судебные акты без изменения, считая их законными и обоснованными, а кассационную жалобу – без удовлетворения.

Как установлено   судами   и   подтверждается   материалами   дела, между Департаментом городского имущества г. Москвы и Багаевой В.В. 17 сентября 2021 г. заключен договор аренды земельного участка для целей капитального строительства, на основании которого:

– земельный участок предоставляется для завершения строительства объекта незавершенного строительства, принадлежавшего Багаевой В.В. на праве собственности;

– правоотношения по договору прекращаются исполнением договорных обязательств, если иное не предусмотрено соглашением сторон;

– действие договора прекращается со следующего дня соответствующего месяца и числа последнего года срока, если иное не вытекает из правоотношений сторон согласно законодательству;

– арендатор обязуется завершить строительство (реконструкцию) и ввод в эксплуатацию объектов в течение трех лет с даты присвоения учетного номера договору арендодателем;

– арендатор обязуется в течение семи дней с момента оформления в установленном порядке имущественных прав на возведённый объект представить арендодателю необходимые документы для переоформления прав на участок.

Расчет арендной платы по договору производился по ставке 31,5% от кадастровой стоимости земельного участка в соответствии с постановлением Правительства Москвы от 25 апреля 2006 г. № 273-ПП. 08 февраля 2022 г. Багаева В.В. обратилась в Управление с заявлением о постановке здания на государственный кадастровый учет и о государственной регистрации права собственности на здание. Однако через некоторое время (25.02.2022 г.) Управление приостановило регистрационные действия. Багаева В.В. повторно обратилась с вышеназванным заявлением, устранив выявленные нарушения и приложив дополнительные документы. Управлением принято решение об отказе в проведении государственного кадастрового учета и государственной регистрации права собственности на здание.

Решением Тушинского районного суда г. Москвы от 18 июля 2022 г. по делу № 2а-421/22 отказ в совершении регистрационных действий признан незаконным. Суд обязал Управление провести государственный кадастровый учет и государственную регистрацию права. Во исполнение решения суда 29 августа 2022 г. Управление совершило регистрационные действия в отношении здания. Соглашением между Департаментом и Багаевой В.В. от 10 октября 2022 г. договор расторгнут с 29 августа 2022 г. Кроме того, 6 октября 2022 г. Департаментом городского имущества г. Москвы и Багаевой В.В. заключен новый договор аренды земельного участка. Размер арендной платы по новому договору составил 0,1% от кадастровой стоимости земельного участка.

Впоследствии, 25 апреля 2023 г., Багаева В.В. заключила договор уступки права требования с ИП Тамаевым Д.В., в соответствии с которым Багаева В.В. (цедент) уступила ИП Тамаеву Д.В. (цессионарий) право требования к Росреестру по возмещению вреда (деликтных убытков), причиненного незаконным отказом управления в государственной кадастровом учете и государственной регистрации права собственности на здание. Поскольку требование о возмещении убытков, причиненных Багаевой В.В., перешедшее к ИП Тамаеву Д.В., и выплате процентов на основании ст. 395 ГК РФ не было удовлетворено в добровольном порядке, ИП Тамаев Д.В. обратился в арбитражный суд с иском. Суды трех инстанций, отказывая в удовлетворении иска, сослались на положения статей 15, 16, 308, 382, 384, 395, 1069 ГК РФ, статей 158, 239 Бюджетного кодекса РФ, исходили из невозможности привлечения государственного органа к деликтной ответственности в отсутствие судебного акта.

Суды указали, что оплата Багаевой В.В. арендных платежей по договору от 17 сентября 2021 г. осуществлялась в рамках договорных отношений с Департаментом в согласованном сторонами размере, являлась обязанностью истца как арендатора и не находилась во взаимосвязи с процедурой государственной регистрации права на недвижимое имущество, принимая во внимание специфику таких правоотношений и их самостоятельное правовое регулирование, что исключает наличие причинной связи внесенных арендных платежей с убытками. Суды также сослались на невозможность уступки будущего права требования о возмещении вреда и невозможность начисления на сумму возмещения вреда процентов на основании ст. 395 ГК РФ по причине отсутствия обязательственно-правовых отношений между сторонами.

Позиция Верховного Суда

Судами не учтено, что в РФ признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности (ч. 2 ст. 8 Конституции РФ). Согласно ст. 16 ГК РФ убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, в том числе издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом РФ или муниципальным образованием.

В соответствии с п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме причинителем вреда. Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению (ст. 1069 ГК РФ). Вред, причиненный частному лицу действиями публично-правового образования, возмещается за счет казны по общим правилам внедоговорной (деликтной) ответственности (Глава 59 ГК РФ), и основанием такой ответственности, связанным с публичным статусом причинителя вреда и характером его деятельности, является ненадлежащая организация осуществления публичных функций, в том числе, ненадлежащее исполнение обязанностей,   возложенных законодательством на государственный орган.

Гражданско-правовой характер ответственности государственного органа за причиненный им вред предопределяет недопустимость уменьшения гарантий потерпевшего лица по сравнению с общими нормами деликтного права. Иное приводило бы к тому, что лицо, являясь, очевидно, более слабой стороной в отношениях с государством, лишалось бы возможности защиты своих имущественных интересов.

Потерпевшему лицу должен быть, в том числе, возмещен ущерб, который выражается в применении к нему негативных имущественных последствий в договорных правоотношениях с третьими лицами, например, начисление неустойки и иных штрафных санкций, необходимость возмещения убытков вследствие расторжения договора, увеличение или неуменьшение основного договорного предоставления. Возмещение вреда должно быть направлено на восстановление того положения (договорной позиции), которое бы занимала сторона в отсутствие события, повлекшего наступление вреда.

В сложившейся по настоящему делу ситуации отказ Управления в осуществлении государственного кадастрового учета и регистрации права собственности на здание привел к тому, что арендатор вынужден был осуществлять внесение арендных платежей в повышенном размере. Неблагоприятные имущественные последствия, наступившие для Багаевой В.В. в ее договорных отношениях с Департаментом, представляют собой разницу между фактически уплаченной арендной платой (31,5% от кадастровой стоимости земельного участка) с момента незаконного отказа Росреестра до устранения нарушения и расторжения первоначального договора, и тем размером арендной платы (0,1% от кадастровой стоимости земельного участка), который она должна была бы платить, если бы государственная регистрация была проведена своевременно.

В соответствии с доводами истца отказ в государственной регистрации права собственности на здание в данном случае является непосредственной причиной возникновения ущерба на стороне арендатора, поскольку в соответствии с положениями договора Багаева В.В. не вправе была претендовать на снижение размера арендной платы исключительно по причине отсутствия зарегистрированного права собственности. Названные доводы в нарушение ч. 3 ст. 9, ч. 1 ст. 65 и ч. 1 ст. 168 АПК РФ не получили надлежащей оценки в состоявшихся по делу судебных актах, несмотря на    то, что они являются юридически значимыми и могут свидетельствовать о наличии оснований для возмещения за счет казны вреда, причиненного ненадлежащим исполнением Росреестром своих публичных полномочий.

Суды при разрешении спора отметили, что право арендатора на снижение величины арендной платы возникало вне зависимости от осуществления государственной регистрации права собственности на здание, для изменения договора достаточно было факта окончания строительства и представления арендодателю разрешения на ввод объекта в эксплуатацию. При рассмотрении дела судами указано, что ИП Багаева В.В., осуществляя предпринимательскую деятельность на свой риск (ст. 2 ГК РФ), должна была осознавать возможные негативные последствия, вытекающие из заключаемого договора аренды от 17 сентября 2021 г., связанные с условиями о повышенном размере арендной платы. Более того, Багаева В.В. добровольно вносила арендную плату по договору независимо от действий регистрирующего органа вплоть до расторжения договора 10 октября 2022 г.

Вступившим в законную силу решением Арбитражного суда г. Москвы от 25 апреля 2023 г. по делу № А40-236836/2022 в иске Багаевой В.В. к Департаменту о признании отдельных пунктов договора от 17 сентября 2021 г. недействительными, о возврате излишне уплаченных арендных платежей в размере 1 789 668,11   руб.,   взыскании   процентов   на   основании   ст. 395 ГК РФ отказано, исходя из того, что факт использования земельного участка был подтвержден завершением строительства и заключением договора аренды от 6 октября 2022 г. для целей эксплуатации жилого дома; от Багаевой В.В. заявлений об изменении условий договора   от 17 сентября 2021г. в Департамент не поступало.

С точки зрения судов, ключевое значение для разрешения настоящего спора имеет то, что стороны договора определили условия договора аренды по собственному усмотрению, наличие в договоре формулировки об обязанности арендатора предоставить Департаменту подтверждения зарегистрированных имущественных прав на объект не может создавать обязательств для Росреестра. Условия договора, поставленные в зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем, ничтожны.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ не может согласиться с изложенными аргументами. В соответствии с п. 4 ст. 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами. При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (ст. 431 ГК РФ).

Согласно разъяснениям, данным в п. 43 Постановления Пленума Верховного   Суда   РФ   от 25   декабря   2018   г.   №   49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора», значение условия договора устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (абз. 1 ст. 431 ГК РФ); условия договора толкуются и рассматриваются судом в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование). По смыслу положений ч. 12 ст. 70 Закона № 218-ФЗ, п. 1.1 ч. 17 ст. 51 и ч. 15 ст. 55 Градостроительного кодекса РФ для завершения строительства индивидуального жилого дома не требуются разрешение на строительство и разрешение на ввод в эксплуатацию. Из совокупных положений заключенного договора аренды земельного участка следует, что он подлежал прекращению с того момента, когда арендатор представит арендодателю все необходимые документы, свидетельствующие о завершении строительства объекта.

Таким образом, принимая во внимание системное толкование положений договора аренды земельного участка, положения градостроительного и земельного законодательства, обязательство арендатора по завершению строительства здания (индивидуального жилого дома) должно считаться исполненным с момента осуществления государственного кадастрового учета и регистрации права собственности на возведенный объект. Следовательно, незаконный отказ в осуществлении регистрации права собственности арендатора на построенное здание не позволял ему исполнить свое договорное обязательство и требовать снижения размера арендной платы.

Вопреки позиции судов, рисковый характер предпринимательской деятельности сам по себе не предопределяет невозможность привлечения государственного органа к гражданско-правовой ответственности. При заключении сделки, определении ее условий любой разумный участник гражданского оборота вправе рассчитывать на то, что государственная регистрация права собственности будет совершена уполномоченными органами с соблюдением закона, в том числе в установленные законом сроки, и не должен предполагать, что публичные полномочия будут реализованы регистрационным органом ненадлежащим образом. Добровольное внесение Багаевой В.В. арендных платежей на условиях аренды земельного участка от 17 сентября 2021 г. и отказ во взыскании излишне уплаченной арендной платы по делу № А40-236836/2022 не является обстоятельством, освобождающем ответчика от имущественной ответственности в виде возмещения убытков.

Завершить строительство дома в соответствии с пп. 10 п. 2 и п. 5 ст. 39.6 Земельного кодека РФ невозможно иначе, как заключив договор аренды земельного участка с целью окончательного возведения  незавершенного строительством объекта. Арендатор до даты регистрации права на возведенный жилой дом   не мог отказаться от исполнения условий договора по оплате арендных платежей по ставке, предусмотренной     постановлением Правительства   Москвы   от 25 апреля 2006 г. № 273-ПП для цели строительства. Кроме того, основания заявленных требований по делу № А40-236836/2022 и по настоящему спору – различны.

Необоснованной является и ссылка судов на п. 3 ст. 308 ГК РФ о недопустимости создания обязательств соглашением для лица, которое в нем не участвует. Обязательство государства по возмещению причиненного вреда в данном случае возникает не в силу заключения соглашения между арендатором и арендодателем, а вследствие действий самого государственного органа, которые образуют состав гражданско-правовой ответственности. Основанием ответственности является не сам по себе договор между Багаевой В.В. и Департаментом, а совершение противоправных действий, которые привели к возникновению вреда на стороне потерпевшего.

Росреестр при принятии решения по заявлению заинтересованного лица не разрешает спор о праве, а реализует публично-правовые полномочия, которыми он наделен законодателем для осуществления на территории  РФ государственной регистрации права на недвижимое имущество и сделок с ним. Невозможность оценки в судебном порядке действий Росреестра как органа государственной власти приводила бы к нарушению принципа разделения властей, а невозможность взыскания лицом убытков при подтверждении незаконности таких действий – к ограничению права лица на судебную защиту.

Таким образом, сам по себе факт возникновения вреда вследствие ненаступления договорного условия, которое зависело от действий государственного органа, не может освобождать такой государственный орган от гражданско-правовой ответственности.

Неверным является вывод судов со ссылкой на п. 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки» о том, что уступка требования будущего права применяется к обязательствам из договора, а не из деликта. Согласно п. 1 ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона. В соответствии с п. 1 ст. 388¹ ГК РФ требование по обязательству, которое возникнет в будущем (будущее требование), в том числе требование по обязательству из договора, который будет заключен в будущем, должно быть определено в соглашении об уступке способом, позволяющим идентифицировать это требование на момент его возникновения или перехода к цессионарию.

Возможность уступки требования не ставится в зависимость от его правовой природы (договорное или внедоговорное) и того, является ли уступаемое требование бесспорным. Допускается, в частности, уступка требования о возмещении убытков, вызванных нарушением обязательства, в том числе, которое может возникнуть в будущем (п. 11 и 13 постановления     Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 г. № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 ГК РФ перемене лиц в обязательстве на основании сделки»).

На основании договора от 25 апреля 2023 г. к ИП Тамаеву Д.В. перешло право требования о возмещении вреда, уже причиненного к моменту уступки, поскольку незаконные действия управления и обусловленные ими неблагоприятные имущественные последствия имели место в 2022 г. Отсутствие судебного решения о возмещении вреда не свидетельствует  об отсутствии обязательства по его возмещению, а говорит лишь о том, что механизм его принудительного взыскания еще не был запущен.

Таким образом, поскольку на момент уступки деликтное требование Багаевой В.В. к Росреестру уже существовало, то договор цессии является действительным, а вывод судов о том, что право требования возмещения убытков не перешло к ИП Тамаеву Д.В., не может быть признан правомерным. В соответствии с п. 1 ст. 395 ГК РФ в случаях неправомерного удержания денежных средств, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате подлежат уплате проценты на сумму долга. Размер процентов определяется ключевой ставкой Банка России, действовавшей в соответствующие периоды. При таком положении Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ считает, что состоявшиеся по делу решение суда первой инстанции, постановления арбитражных судов апелляционной и кассационной инстанций подлежат отмене на основании ч. 1 ст. 291¹¹ АПК РФ, как принятые при существенном нарушении норм материального права, а дело – направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Мнение эксперта

В соответствии с п. 37 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 7 проценты, прописанные в п. 1 ст. 395 ГК РФ, подлежат уплате независимо от основания возникновения обязательства (договора, причинения вреда, неосновательного обогащения, др. указанных в ГК РФ). При этом обязанность причинителя вреда по уплате процентов возникает с того дня, когда решение суда вступает в силу. Нельзя согласиться с выводами судов о публично-правовом характере отношений В.В. Багаевой и Росреестра, которые, бесспорно, являются частно-правовыми.

подчеркивает, соглашаясь с позицией Верховного Суда, Матвеева Наталья Алексеевна, доцент, к.ю.н., доцент Кафедры правового регулирования экономической деятельности Юридического факультета Финансового университета при Правительстве РФ.

Также, применительно к договору уступки права требования (цессии) необходимо подчеркнуть, что в основе может быть как требование о возмещении уже причиненного вреда при наличии спора о его возмещении, так и требование, которое может возникнуть  в будущем. Поэтому суждения судов о допустимости только уступки права требования в отношении уже состоявшегося причинения вреда и только при условии, что обязанность по возмещению вреда подтверждена судебным актом, неправомерны. Таким образом, следует поддержать позицию Верховного Суда РФ о том, что, если на момент уступки деликтное требование Багаевой В.В. к Росреестру уже существовало, то договор цессии является действительным, а, следовательно, право требования возмещения убытков перешло к ИП Тамаеву Д.В.