Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 24.12.2024 N 66-УДП24-23-А5 напомнило, что прекращение уголовного дела по факту примирения сторон возможно, при соблюдении условий указанных в ст. 76 УК РФ (лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, примирение с потерпевшим, возмещение причиненного потерпевшему вреда) и отсутствия обстоятельства – повышенного характера и степени общественной опасности данного деяния.
Суть дела
Постановлением Иркутского областного суда от 11 января 2023 г. уголовное дело в отношении Ч., обвинявшегося в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК РФ, прекращено на основании ст. 25 УПК РФ, в связи с примирением сторон.
Апелляционным определением данное постановление оставлено без изменения.
В кассационном представлении заместителя Генерального прокурора РФ Ткачева И.В. содержится просьба об отмене постановления суда первой инстанции и апелляционного определения, и передаче уголовного дела в отношении Ч. на новое рассмотрение.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ установила:
органами предварительного следствия Ч. обвинялся в пособничестве в умышленном уничтожении чужого имущества, путем поджога, с причинением значительного ущерба АО., из хулиганских побуждений, повлекшем по неосторожности смерть граждан Г. и Х., т.е. в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК РФ.
В кассационном представлении заместитель Генерального прокурора РФ Ткачев И.В. указывает, что судами первой и апелляционной инстанций при разрешении вопроса о прекращении уголовного дела в отношении Ч. были допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела. В обоснование кассационного представления указывает, что при принятии решения о прекращении уголовного дела в отношении Ч. по основанию, предусмотренному ст. 25 УПК РФ, судом не учтено, что Ч. предъявлено обвинение в пособничестве в умышленном уничтожении чужого имущества, из хулиганских побуждений, повлекшем не только значительный ущерб АО, но и по неосторожности смерть двух лиц – граждан Г. и Х. Инкриминированное деяние Ч. совершено в общественном месте, путем поджога жилого помещения (вагончика), в котором находились люди, что, по мнению автора кассационного представления, свидетельствует о повышенном характере и степени общественной опасности данного деяния, поскольку оно было направлено не только на уничтожение чужого имущества, но и против общественного порядка и спокойствия иных граждан, что делает невозможным примирение с таким объектом посягательства. В кассационном представлении также обращено внимание на то, что данное преступление (умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, повлекшее по неосторожности смерть человека) относится к преступлениям с двумя формами вины, однако мнение родственников лиц, погибших в результате поджога, суд при разрешении заявленного стороной защиты ходатайства о прекращении дела не выяснил. Судебная коллегия по уголовным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции, отклоняя доводы апелляционного представления государственного обвинителя, указала, что умысел Ч. был направлен на оказание пособничества в уничтожении имущества АО, а смерть потерпевших наступила от действий других лиц. Тем самым, по мнению автора кассационного представления, суд апелляционной инстанции поставил под сомнение правильность указанной в обвинении квалификации действий Ч., тогда как примирение сторон предполагает согласие обвиняемого с обвинением и отказ от его оспаривания. Данные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона (положений ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ), как утверждает заместитель Генерального прокурора РФ, исказили саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, привели к необоснованному освобождению Ч. от уголовной ответственности, что является основанием к отмене вынесенных в отношении него судебных решений.
Позиция Верховного Суда
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации не находит оснований для отмены постановления Иркутского областного суда и апелляционного определения Судебной коллегии по уголовным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции, вынесенных в отношении Ч.
Принимая решение о прекращении уголовного дела в отношении Ч., судья Иркутского областного суда руководствовался положениями ст. 76 УК РФ, согласно которой лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред.
Согласно ст. 25 УПК РФ суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных статьей 76 УК РФ, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред.
При этом, как обоснованно указано в решениях судов первой и апелляционной инстанций, Ч. вину в содеянном признал, инкриминируемое деяние совершил впервые, причиненный преступлением вред АО. возместил в полном объеме, а также принес свои извинения представителю потерпевшего.
Представитель потерпевшего К. в судебном заседании поддержала заявление генерального директора АО о примирении с Ч., согласно которому претензий к нему указанное АО не имеет и не желает привлекать Ч. к уголовной ответственности.
Государственный обвинитель, как следует из протокола судебного заседания, не возражал против прекращения уголовного дела в отношении Ч. по указанным основаниям.
Таким образом, все условия, необходимые для освобождения Ч. от уголовной ответственности по предусмотренным ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ основаниям, были выполнены.
Доводы апелляционного представления о том, что в результате прекращения уголовного дела в отношении Ч. судом были нарушены права потерпевших Г. и Х. были предметом обсуждения в суде апелляционной инстанции, и признаны несостоятельными.
Как обоснованно указано в апелляционном определении, исходя из описания обстоятельств предъявленного Ч. обвинения, его умысел был направлен на оказание пособничества в уничтожении имущества АО, а смерть потерпевших Х. Г. наступила от действий других лиц, у которых возник самостоятельный умысел на убийство потерпевших путем поджога помещения (вагончика), в котором они находились.
В этой связи судом сделан обоснованный вывод о том, что действиями Ч. не был причинен моральный вред потерпевшим Г. и Х. в связи с наступившей смертью Х. Г.
С учетом изложенного, оснований для удовлетворения кассационного представления заместителя Генерального прокурора РФ не имеется.
Мнение эксперта
В указанном деянии участвовало ни одно лицо, а несколько. Лица, помимо поджога совершили умышленные действия направленные на причинение смерти других лиц, что следует квалифицировать как убийство по ст. 105 УК РФ. При отсутствии умысла квалификация остается в рамках ст. 167 «Умышленное уничтожение или повреждение имущества» повлекшее по неосторожности смерть человека».
Пособник на основании ч. 5 ст. 33 УК РФ это лицо, «содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы». Пособник не выполняет непосредственно объективную сторону преступления, а только способствует совершению деяния посредством чего-то (психический и/или физический пособник).
Красненкова Елена Валерьевна, доцент, к.ю.н., доцент Кафедры международного и публичного права ФГОБУ ВО «Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации».
Все признаки ст. 76 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим» были соблюдены, а именно лицо, впервые совершившее преступление средней тяжести, примирилось с АО (потерпевшим) и загладило причиненный потерпевшему вред. Лицо признает себя виновным в рамках пособничества поджога, а не причинение смерти, поэтому нет необходимости в примирении с лицами, которые утратили своих родственников и возмещение им ущерба. Позиция прокурора понятна и естественна, при наступлении смерти потерпевших, деяние рассматривается с повышенной степенью общественной опасности. Прокурор утверждает, что деяние «направлено не только на уничтожение чужого имущества, но и против общественного порядка и спокойствия иных граждан» и с ним следует согласится, но ст. 167 УК РФ криминализирована именно в рамках главы «Преступления против собственности», т.е. основным и первичным объектом является собственность.
Безусловно возмещение ущерба при утрате жизни невозможно (за исключением гражданского иска о возмещении материального вреда), т.к. утрата жизни посредством инкриминируемого деяния влечет неотвратимость уголовного наказания и не относится к частному или частно-публичному уголовному преследованию, а является публичным, где примирится или отозвать заявление посредством процессуальных действий невозможно, т.к., в этом случае, уголовное судопроизводство возбуждается по факту насильственной смерти потерпевшего(их).
Умысла у пособника на причинение смерти не было, договоренности о совершении такого рода деяния не предусматривались, следовательно примирение с потерпевшими чьи родственники погибли – несостоятельно.
ВС РФ кассационное представление заместителя Генерального прокурора РФ в отношении пособника об отмене прекращения уголовного дела по факту примирения сторон оставил без удовлетворения, с чем следует согласится.
