В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации № 25-П от 30 мая 2025 года по делу о проверке конституционности пункта «д» части первой статьи 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки О.А.А. указано на неправомерность конфискации транспортного средства в отношении лица, не допускавшего противоправного поведения и являющегося наследником гражданина, осужденного за преступление, совершенное при использовании этого транспортного средства.
Суть дела
Гражданин А., супруг гражданки О.А.А. – заявительницы по настоящему делу, приговором Абаканского городского суда Республики Хакасия от 15 августа 2023 года признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи 264.1 «Управление транспортным средством в состоянии опьянения лицом, подвергнутым административному наказанию или имеющим судимость» УК Российской Федерации. Суд установил, что А., подвергнутый в 2017 году административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения, 22 мая 2023 года вновь управлял в этом состоянии автомобилем, который зарегистрирован на О.А.А. и был приобретен в период брака, т.е. использовал его при совершении инкриминированного преступления. С учетом этого суд постановил конфисковать автомобиль, находившийся в совместной собственности супругов.
Апелляционным постановлением приговор Верховного Суда Республики Хакасия оставлен без изменения и вступил в законную силу 27сентября 2023 года.
14 декабря 2023 года супруг заявительницы скончался. В этот же день судебным приставом-исполнителем вынесено постановление о передаче обращенного в собственность государства автомобиля в распоряжение межтерриториального управления Росимущества, и 15 февраля 2024 года автомобиль у О.А.А. был изъят. С решениями судов первой и апелляционной инстанций согласились вышестоящие суды (постановления судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 8 февраля 2024 года и судьи Верховного Суда Российской Федерации от 21 июня 2024 года).
О.А.А. просит признать оспариваемое законоположение не соответствующим статьям 19 (части 1 и 2), 35 (части 1–3) и 49 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку оно позволяет применять конфискацию транспортного средства в отношении лица, не допускавшего противоправного поведения и являющегося наследником гражданина, осужденного за преступление, совершенное при использовании этого транспортного средства, находившегося в совместной собственности с этим лицом, а также не предусматривает механизма защиты прав такого лица, в том числе в части получения равноценного возмещения в счет (взамен) изъятого у него имущества.
Таким образом, с учетом требований статей 36, 74, 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу является пункт «д» части первой статьи 104.1 УК Российской Федерации в той мере, в какой на его основании в системе действующего правового регулирования решается вопрос о конфискации транспортного средства, находившегося в совместной собственности супругов и использованного одним из них при совершении преступления, предусмотренного статьей 264.1 данного Кодекса, после смерти этого лица, осужденного вступившим в законную силу приговором суда.
Позиция КС РФ
Суд приходит к выводу о том, что право частной собственности не является абсолютным. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, данное право предполагает не только возможность реализации собственником составляющих его правомочий владения, пользования и распоряжения имуществом в своих интересах, но и налагаемые федеральным законом ограничения, обусловленные – в силу статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 8 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2) и 35 – необходимостью защиты конституционно значимых ценностей, в том числе прав и свобод других лиц, общественной безопасности. При этом конституционные гарантии охраны частной собственности законом и допустимости лишения собственника имущества не иначе как по решению суда, выражающие принцип неприкосновенности собственности, а также конституционные гарантии судебной защиты распространяются как на сферу гражданско-правовых отношений, так и на отношения государства и личности в публично-правовой сфере (постановления от 20 мая 1997 года № 8-П, от 16 июля 2008 года № 9-П, от 31 января 2011 года № 1-П, от 25 апреля 2011 года № 6-П, от 7 ноября 2017 года № 26-П, от 27 декабря 2022 года № 58-П и др.).
Повышенная опасность, создаваемая для окружающих использованием транспортных средств (пункт 1 статьи 1079 ГК Российской Федерации), обусловливает установление особых требований к водителям и состоянию транспортных средств, введение правил дорожного движения и его безопасной организации, включая запрет на любую эксплуатацию транспортных средств лицами, находящимися в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения (пункт 21 статьи 19 Федерального закона от 10 декабря 1995 года № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения»; пункт 2.7 Правил дорожного движения Российской Федерации, утвержденных Постановлением Совета Министров – Правительства Российской Федерации от 23 октября 1993 года № 1090). Нарушение данного запрета создает реальную угрозу жизни, здоровью и имуществу участников дорожного движения (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 ноября 2022 года № 51-П), а потому обязывает государство вводить особые меры противодействия и дает право на использование в этих целях публично-правовых мер ответственности, включая меры уголовно-правового характера, препятствующие лицам, находящимся под воздействием опьяняющих веществ, управлять транспортными средствами. Федеральный законодатель, обладая широкой дискрецией в выборе правовых средств реагирования и учитывая общественную опасность управления транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения, установил за впервые совершенное такое деяние административную ответственность (часть 1 статьи 12.8 КоАП Российской Федерации), а также предусмотрел уголовную ответственность за управление автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, которое ранее уже подвергалось административному наказанию за управление транспортным средством в этом состоянии или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения (часть первая статьи 264.1 УК Российской Федерации).
Гражданский кодекс Российской Федерации допускает возможность принудительного прекращения права собственности по предусмотренным законом основаниям, включая конфискацию (подпункт 6 пункта 2 статьи 235), устанавливая, что в случаях, предусмотренных законом, имущество может быть безвозмездно изъято у собственника по решению суда в виде санкции за совершение преступления или иного правонарушения (пункт 1 статьи 243). На такое же понимание конфискации имущества – как особой меры публично-правовой ответственности за деяние, которое, по общему правилу, совершено собственником этого имущества, – ориентируют и нормы уголовного законодательства (часть вторая статьи 2 и пункты «г», «д» части первой статьи 1041 УК Российской Федерации). Если достижение конституционных целей не может быть обеспечено должным образом только с помощью норм регулятивного характера, законодатель должен предусмотреть меры ответственности, адекватные вреду (общественной опасности) правонарушающего поведения (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 февраля 2025 года № 8-П).
Как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 7 марта 2017 года № 5-П, конфискация орудий и иных средств совершения преступления представляет собой в контексте действующего уголовного законодательства публично-правовую санкцию, структурно обособленную (и, как следствие, автономную) от наказания; как мера уголовно-правового характера, выражающаяся в возложении на обвиняемого (осужденного) обязанности претерпеть дополнительные (по отношению к наказанию) правоограничения уголовно-превентивного свойства, она по своей конституционно-правовой природе соотносима по некоторым признакам с наказанием, но не тождественна ему.
В соответствии с пунктом 1 статьи 1 Федерального закона от 14 июля 2022 года № 258-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статьи 31 и 150 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» часть первая статьи 104.1 УК Российской Федерации дополнена пунктом «д», предусмотревшим конфискацию транспортного средства, принадлежащего обвиняемому и использованного им при совершении преступления, предусмотренного, в частности, статьей 264.1 данного Кодекса. Согласно пояснительной записке к законопроекту № 130391-8, ставшему впоследствии Федеральным законом от 14 июля 2022 года № 258-ФЗ, указанное дополнение объяснялось необходимостью недопущения многократного управления транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения одним и тем же виновным лицом с целью сбережения жизни и здоровья водителей, пешеходов и пассажиров. Тем самым возложение на обвиняемого (осужденного) обязанности претерпеть дополнительные (по отношению к наказанию) правоограничения в виде конфискации транспортного средства – в контексте действующего уголовного законодательства – является в том числе специальной превентивной мерой уголовно-правового характера.
Согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации, данным в постановлении от 14 июня 2018 года № 17 «О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве», принадлежащим обвиняемому следует считать имущество, находящееся в его собственности, а также в общей собственности обвиняемого и других лиц, в том числе в совместной собственности супругов (пункт 31 в редакции постановления от 12 декабря 2023 года № 45). Если же транспортное средство, использованное для совершения соответствующего преступления, находится лишь во владении и пользовании совершившего преступление лица по договору финансовой аренды (лизинга), а собственником такого транспортного средства является иное лицо, то и конфисковано оно быть не может, как формально не принадлежащее осужденному на праве собственности (определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2025 года № 5-УД24-110-К2). Таким образом, действующее правовое регулирование по смыслу, приданному ему официальным толкованием, защищает право собственности иных лиц на транспортное средство, но лишь при условии, что использовавшее его при совершении преступления лицо не является его сособственником, даже если оно предоставляется такому лицу в длительное пользование.
В ситуации же нахождения транспортного средства в совместной собственности супругов, один из которых осужден за преступление, предусмотренное, в частности, статьей 264.1 УК Российской Федерации и совершенное при его использовании, конфискация транспортного средства, предусмотренная пунктом «д» части первой статьи 104.1 того же Кодекса, согласуется с этим правовым режимом имущества, при котором каждый из супругов вправе владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, нажитым во время брака, если не имеется юридически значимых фактов, влияющих на эти правоотношения (включая расторжение брака, раздел имущества, смерть одного из супругов), а также несет равные обязанности, предполагающие ответственное отношение к общему имуществу и его судьбе.
Суд постановил: Признать пункт «д» части первой статьи 104.1 УК Российской Федерации, как предполагающий в системе действующего правового регулирования, что в случае смерти лица, которое совершило преступление, предусмотренное статьей 264.1 данного Кодекса, решение о конфискации находившегося в совместной собственности супругов и использованного при совершении этого преступления транспортного средства сохраняет свою силу, соответствующим Конституции Российской Федерации.
Мнение эксперта
Как правильно отмечает Конституционный суд РФ конфискация имущества, предусмотренная ст. 104.1 УК РФ, является иной мерой уголовно-правового характера, и в отличии от наказания не носит карательного воздействия, а является мерой предупредительного воздействия на осужденного. В обозначенном примере гражданка О.А.А. оспаривает законность конфискации автомобиля, на котором ее муж – гражданин А., совершил преступление 264.1 УК РФ – управление транспортным средством в состоянии опьянения лицом, подвергнутом административному наказанию или имеющему судимость. Следует отметить, что общественная опасность противоправности деяния возрастает за счет системности нарушений со стороны лица.
Зарина Александра Михайловна, доцент Кафедры международного и публичного права Финансового университета при Правительстве РФ, к.ю.н., доцент
Автомобиль, подлежащий конфискации выступает средством совершения преступления. В обозначенном случае он находится в совместной собственности супругов, нажитой во время брака. Оба супруга в данном случае несут повышенную ответственность за использование данного транспортного средства в качестве средства преступления. В свою очередь, играет значение то, что жена умершего супруга, являясь совладельцем автомобиля, должна была проявить должную предусмотрительность в вопросе использования ее имущества в преступных целях. Наследственные отношения, возникшие после совершения преступления, не играют значения при реализации конфискации. Оснований для изменения решений разными инстанциями судов не предусмотрено, в связи с чем решение подлежит исполнению.
Также Конституционный суд РФ высказывает позицию по данному решению о том, что законодатель может внести изменения и дополнения, направленные на совершенствование правового регулирования конфискации имущества и ее исполнения. Интересной является точка зрения А.В. Бриллиантова и Е.В. Пейсиковой, которые обращаются к позиции международного сообщества. В статье 1 Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности, заключенной в Страсбурге 8 ноября 1990г., установлено, что термин «конфискация» означает не только наказание, но и меру назначенную судом в результате судопроизводства по уголовному делу или уголовным делам, состоящую в лишении имущества (п. «d»); при этом под имуществом понимается имущество любого рода, вещественное и невещественное (п. «b») и орудия, означающее любое имущество, использованное или предназначенное для использования любым способом, целиком или частично, для совершения преступления или преступлений (п. «c»). Таким образом, в Конвенции принадлежность имущества и отнесение его к собственности обвиняемого или иного лица не является определяющим фактором в решении вопроса о конфискации. На наш взгляд, такой подход является универсальным и приемлемым при реализации положений ст. 104.1 УК РФ, что в дальнейшем может быть взято за основу при определении конфискации средств преступлений.