Определение Верховного Суда РФ от 02.05.2024 № 306-ЭС19-10346(10) разъясняет, с какого момента необходимо считать начало течения срока исковой давности по оспариванию сделок должника в рамках дела о банкротстве.
Суть дела
В рамках дела о банкротстве банка конкурсный управляющий (ГК АСВ) обратился с заявлением о признании недействительными и применении последствий недействительности взаимосвязанных операций по перечислению должником денежных средств в пользу конечного получателя — Общества.
Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения судами апелляционной и кассационной инстанций, были признаны недействительными сделками 57 взаимосвязанных операций: предоставление банком денежных средств по кредитным договорам, конвертация денежных средств в иностранную валюту и зачисление валюты на счет, открытый в банке; обратная конвертация валюты в рубли и зачисление денежных средств на счет ООО “Алиант-К”, открытый в другом банке, цепочки платежей, конечным получателем по которым являлось Общество.
Как было установлено судами и следует из материалов дела, в период 2015 – 2017 гг. банк осуществлял кредитование подконтрольной ему группы компаний, в которую входило, в том числе, Общество.
Конкурсный управляющий, обращаясь в суд с указанными требованиями, заявлял о том, что банк таким образом предоставил кредитные денежные средства 77 “техническим” заемщикам, часть из которых была перенаправлена в короткий срок в пользу Общества.
В марте 2017 года Общество предоставило обеспечение по выданным банком кредитам посредством подписания 16 договоров поручительства.
06.03.2017 и 09.03.2017 Общество подписало с банком три соглашения об отступном, которыми прекращались обязательства «технических» заемщиков перед банком по кредитным договорам.
Впоследствии, 02.06.2017 в отношении Общества возбуждается процедура банкротства.
У банка 21.07.2017 отзывается лицензия на осуществление банковских операций и назначается временная администрация по управлению банком.
В рамках дела о банкротстве Общества его конкурсный управляющий обратился в суд с требованием о признании недействительными подписанных между банком и Обществом договоров поручительства и соглашений о предоставлении отступного.
Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения судами апелляционной и кассационной инстанций, оспариваемые договоры поручительства и соглашения о предоставлении отступного признаны недействительными, применены последствия их недействительности.
В рамках рассмотрения указанного обособленного спора в деле о банкротстве Общества суды пришли к выводу о том, что оспариваемые сделки прикрывают изъятие ранее предоставленного скрытого финансирования и совершены бенефициаром Даутовой Е.В. с использованием группы подконтрольных юридических лиц и под контролем банка при злоупотреблении правом в ущерб независимым кредиторам, с заведомо противоправным интересом на условиях, недоступных иным участникам гражданского оборота, не входящим в одну группу с заводом и банком, и направлены на достижение такой цели, как вывод активов Общества в целях сохранения контроля над имущественным комплексом в случае его банкротства.
ГК АСВ, заявляя о том, что в ходе рассмотрения указанного обособленного спора им выявлены транзитные операции по переводу выдаваемых банком кредитных денежных средств через “технических” заемщиков в пользу конечного получателя Общества, обратилось в суд с рассматриваемыми требованиями о признании сделок недействительными по общегражданским основаниям.
Разрешая спор, суды руководствовались положениями статей 10, 168, 170 ГК РФ и исходили из того, что оспариваемыми операциями по предоставлению денежных средств ряду подконтрольных организаций под видом кредитования и дальнейшее перечисление полученных ими денежных средств в пользу Общества прикрывает скрытое финансирование банком Общества и указывает на ничтожность оспариваемых сделок. Судами отмечено, что пороки недействительности оспариваемых сделок выходят за пределы диспозиции пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.
Отклоняя заявление Общества о пропуске срока исковой давности по заявленным требованиям, суды указали, что в рассматриваемом случае трехлетний срок исковой давности начал течь не ранее 23.03.2023, то есть даты вступления в законную силу определения суда первой инстанции о признании недействительными договоров поручительства и соглашений о предоставлении отступного, поскольку течение срока в период с дат подписания соглашений о предоставлении отступного (06.03.2017 и 09.03.2017) и до даты признания их недействительными прерывалось исполнением.
Кроме того, суды отметили, что неблагоприятные последствия для банка наступили только после признания заключенных с Обществом договоров поручительства и соглашений о предоставлении отступного недействительными, в связи с чем по смыслу пункта 1 статьи 181 ГК РФ срок исковой давности не мог начать течь ранее даты вступления в законную силу соответствующего судебного акта.
Общество обратилось в Верховный Суд РФ с кассационной жалобой, в которой просило отменить указанные судебные акты нижестоящих судов.
Позиция Верховного Суда
Рассмотрев доводы кассационной жалобы, Верховный Суд РФ определил отменить все судебные акты нижестоящих судов по настоящему делу и отказать в удовлетворении заявления ГК «АСВ» в связи со следующим.
Течение срока исковой давности, по общему правилу, начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (пункт 1 статьи 200 ГК РФ).
Получив сведения о наличии пороков у сделок по предоставлению отступного, банк, будучи разумным участником гражданского оборота, с этого же дня должен был узнать, что у Общества имеется перед ним непогашенная задолженность по кредитным обязательствам. Таким образом, с этого же дня банк считается осведомленным как о нарушении своего права, так и о личности ответчика. В данном случае ГК АСВ в заявлении указывало на то, что о транзитности оспариваемых операций узнало в ходе рассмотрения обособленного спора о признании недействительными договоров поручительства и соглашений о предоставлении отступного в рамках дела о банкротстве Общества. При этом, приведенные сделки признаны судом недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, то есть судами установлена недобросовестность в действиях банка при получении отступного и его осведомленность о нарушении прав кредиторов завода.
Таким образом, в любом случае дата осведомленности агентства о пороках сделок не могла наступить позже даты подачи иска об оспаривании договоров поручительства и соглашений о предоставлении отступного (21.12.2018), в связи с чем, обратившись с требованием по настоящему обособленному спору 30.05.2022, банк пропустил трехгодичный срок давности, что в силу пункта 2 статьи 199 ГК РФ является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении предъявленных требований.
Вопреки выводам судов и доводам банка последовательность споров (об оспаривании сделок по предоставлению отступного и об оспаривании сделок по выдаче банком кредитного финансирования) не влияет на начало течения срока исковой давности: если для удовлетворения иска по второму делу необходимо решение по первому делу, то рассмотрение первого дела не приостанавливает течение срока давности по второму, поскольку истец имеет возможность подать второй иск и заявить ходатайство о его приостановлении до рассмотрения первого.
Вопрос, рассматриваемый в рамках настоящего дела, сам по себе не является единственным, подобная ситуация возникает в таких случаях как:
– оспаривание оспоримой сделки и реституция по ней;
– оспаривание оспоримой сделки и виндикация ее предмета у последующего приобретателя;
– оспаривание корпоративного решения об одобрении сделки и оспаривание самой этой сделки;
– оспаривание зачета в деле о банкротстве и взыскание восстановленной задолженности;
– оспаривание платежа по основному долгу в деле о банкротстве и взыскание восстановленного долга с поручителя;
– применение к реституции правил о возмещении неполученного дохода;
– признание действий арбитражного управляющего незаконными и взыскание с него убытков и т.д.
При таких условиях агентство имело все предусмотренные законом механизмы предъявить требование к заводу, в том числе с ходатайством о приостановлении производства по спору до окончания рассмотрения дела об оспаривании договоров поручительства и соглашений о предоставлении отступного.
При этом являются ошибочными выводы судов о невозможности подачи настоящего требования до удовлетворения иска о недействительности сделок по предоставлению отступного, поскольку согласно общему правилу, установленному в пункте 1 статьи 167 ГК РФ, недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. Положения пункта 1 статьи 167 ГК РФ о ретроактивности недействительности в равной мере применяются как к оспоримым, так и к ничтожным сделкам.
Это значит, что правоотношения из кредитных сделок не прекращались в принципе, а видимость прекращения таких правоотношений (за период пока судом не констатирована недействительность сделок по предоставлению отступного) устраняется со дня осведомленности истца о пороках сделок по предоставлению отступного, в связи с чем выводы судов о перерыве течения срока исковой давности исполнением являются ошибочными.
Отдельно стоит отметить, что доводы о транзитности оспариваемых в рамках настоящего обособленного спора операций уже заявлялись банком в качестве возражений при рассмотрении обособленного спора о признании недействительными договоров поручительства и соглашений о предоставлении отступного в рамках дела о банкротстве Общества и получили соответствующую правовую оценку со стороны судов.
Таким образом, инициирование агентством настоящего обособленного спора фактически направлено на преодоление вступивших в законную силу судебных актов по делу о банкротстве Общества в обход установленного законодательством процессуального порядка обжалования.
Мнение эксперта
В рассматриваемом определении Верховного Суда РФ необходимо отметить два момента, имеющих значение для судебной практики.
В первую очередь, определение отражает формируемую Верховным Судом РФ позицию касательно правильного понимания момента начала течения срока исковой давности (когда считается, что истец узнал или должен был узнать о нарушении права), если соответствующий иск связан с иным судебным спором. В рассмотренном споре Верховный Суд РФ продублировал свою позицию, что дата вступления в законную силу судебного акта по другому спору, в котором установлены обстоятельства недействительности сделки, не может служить однозначным началом течения срока исковой давности по иску о защите права, связанного с недействительностью сделки (Определения Верховного Суда РФ от 06.12.2022 № 305-С22-19852, от 17.04.2023 № 305-ЭС22-25581, от 19.12.2023 № 73-КГ23-6-К8, от 31.01.2024 № 304-ЭС22-12819(7,8)).
При рассмотрении вопроса о начале течения срока исковой давности суды должны исходить из даты объективной осведомленности истца о нарушении права, которая не связана со вступлением в силу судебного акта по другому спору, даже если в нем фиксируются какие-то обстоятельства, свидетельствующие о таком нарушении. Даже если связывать дату осведомленности с другим спором, то такой датой необходимо рассматривать дату получения соответствующего иска.
Верховный Суд РФ предлагает в принципе не связывать исход рассмотрения другого спора, связанного с иском о защите нарушенного права, с началом течения срока исковой давности, если у истца ранее имелась информация о нарушении права. Необходимо разграничивать осведомленность о нарушении права, и судебные споры, связанные с таким нарушением. Наличие последних не может рассматриваться как основание приостановления или перерыва течения срока исковой давности, если соответствующие обстоятельства были известны истцу.
Необходимо также отметить, что вышеизложенный подход к определению начала течения срока исковой давности Верховный Суд РФ рассматривает как универсальный, т. е. применимый ко всем ситуациям, когда необходимо использовать несколько способов защиты для восстановления или реализации нарушенного права.
Кирилл Харитонов, арбитражный управляющий, Саморегулируемая организация “Ассоциация арбитражных управляющих “Паритет”.
Определение также содержит важный вывод о том, что одни и те же доводы, приведенные лицом в разных судебных спорах, не могут получить разную правовую оценку.
