В кассационном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 13 марта 2024 года по делу № 5-УД24-4-К2 Верховный Суд обратил внимание, что хищение путем обмана бюджетных денежных средств субъектом предпринимательской деятельности не подпадает под ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, которая ограничивает возможность заключения под стражу. Кроме того, высшая судебная инстанция указала на необходимость конкретизации при избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий круга лиц, с которыми допускается общение в период исполнения меры пресечения.
Суть дела
Д. обвиняется в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ, по факту хищения путем обмана бюджетных денежных средств в размере 33,6 и 37 миллионов рублей, принадлежащих структурному подразделению госкорпорации при заключении договоров поставки продукции военного назначения по завышенной стоимости.
Постановлением Тверского районного суда г. Москвы от 26 мая 2023 года в отношении Д. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок 2 месяца, то есть до 25 июля 2023 года.
По итогам обжалования принятого решения в апелляционном порядке, Московский городской суд 21 июля 2023 года отменил ранее избранную Д. меру пресечения в виде заключения под стражу и избрал запрет определенных действий. Обосновывая свою позицию суд апелляционной инстанции обратил внимание на отсутствие оснований полагать, что обвиняемый может скрыться, уничтожить доказательства, незаконно и в свою пользу воздействовать на свидетелей и предпринять иные меры с целью воспрепятствования расследованию дела. Также судом сделан вывод о том, что в силу ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ имеются препятствия для заключения Д. под стражу, поскольку инкриминируемые преступления совершены при осуществлении коммерческой деятельности, т.к. связаны с заключением договоров на поставку продукции.
Кассационная инстанция Второго кассационного суда общей юрисдикции 19 сентября 2023 года своим постановлением отменила решение Московского городского суда и передала материал на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд, но иным составом суда. Вывод суда кассационной инстанции о несоответствии апелляционного решения требованиям уголовно-процессуального закона, обусловлен противоречиями в выводах при изменении меры пресечения.
Обращаясь с кассационной жалобой в Верховный Суд, защитник обвиняемого выразил несогласие с кассационным постановлением, которое, по его мнению, должно быть отменено. В обоснование кассационной жалобы защитник привел следующие доводы: основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу отсутствуют; стороной обвинения не представлены доказательства, что Д. может скрыться от следствия или иным путем может воспрепятствовать производству по уголовному делу; проживание в одном жилище с дочерью, являющейся свидетелем по делу, не может являться основанием для отмены ранее избранной меры пресечения; ошибочным является утверждение суда о том, что характер вмененных Д. преступлений не связан с осуществлением коммерческой деятельности.
Позиция Верховного Суда
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации рассмотрела в судебном заседании кассационную жалобу защитника Н., заслушала доклад судьи, выступление обвиняемого, адвоката, мнение прокурора и пришла к выводу о том, что основания для отмены судебного решения, предусмотренные ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ, отсутствуют.
Мотивируя свое решение Суд указал на ключевое – отсутствие оснований для применения ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, поскольку инкриминируемое деяние сопряжено с хищением бюджетных средств.
Наряду с этим отмечена противоречивая позиция суда апелляционной инстанции при изменении меры пресечения с заключения под стражу на запрет определенных действий. Верховный Суд обратил внимание на несоответствие цели применения запрета определенных действий в качестве меры пресечения – предупреждение возможности для Д. воспрепятствовать производству по делу, включая возможность оказать воздействие на участников уголовного процесса, условиям исполнения данной меры пресечения. Апелляционная инстанция не учла персональный состав лиц, проживающих совместно с обвиняемым в квартире, где должна исполняться мера пресечения. Речь идет о свидетеле по делу (дочь обвиняемого), который занимает руководящие должности в организациях, указанных в предъявленном обвинении.
Применяя запрет определенных действий, суду следовало конкретизировать круг лиц, с которым допускается общение в период
исполнения меры пресечения. В противном случае, как верно отмечено высшей судебной инстанцией ставится под сомнение соблюдение установленного запрета на общение с участниками уголовного процесса и достижение заявленной цели.
В итоге Суд резюмировал, что имеющиеся взаимоисключающие суждения суда апелляционной инстанции, которые не позволяют определить соответствие выводов положениям ст. 97 УПК РФ, свидетельствуют о верности решения Второго кассационного суда общей юрисдикции и отсутствии оснований для его отмены.
Мнение эксперта
В уголовном судопроизводстве последние годы наблюдается введение дополнительных гарантий для субъектов предпринимательской деятельности в связи с привлечением к уголовной ответственности. Одной из таких мер выступает ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, которая ограничивает, но не исключает, возможность заключения под стражу обвиняемого, если совершенное им преступление связано с осуществлением предпринимательской или иной экономической деятельности. Иное приводило бы к нарушению конституционных принципов равенства и справедливости и к отступлению от требований ч. 3 ст. 17 и ч. 1–2 ст. 19 Конституции Российской Федерации.
В частности, если имеются обстоятельства свидетельствующие о том, что 1) подозреваемый или обвиняемый не имеет места жительства или места пребывания на территории Российской Федерации; 2) им нарушена ранее избранная мера пресечения или 3) он скрылся от органов предварительного расследования или от суда, то бизнесмен может быть помещен в СИЗО.
С учетом изложенной выше позиции Верховного Суда правоприменительная практика в ситуации, когда инкриминируемое деяние сопряжено с хищением бюджетных средств, получила еще одно основание-исключение из применения ч.1.1 ст.108 УПК РФ, при котором возможно избрание заключения под стражу.
Мнение Верховного Суда вполне поддерживает логику законодателя, например, в ч. 3 ст. 20 УПК РФ прямо указывается, что если предметом мошенничества выступает государственное имущество, то такое преступление не может быть отнесено к уголовным делам частно-публичного обвинения. В данной ситуации акцент смещается в сторону публичного уголовного преследования.
Кроме того, ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ подлежит применению в системной связи не только с п. 1 ст. 2 ГК РФ, но и с положениями п. 2 примечаний к ст. 159 УК РФ, ориентирующими лишь на такую предпринимательскую деятельность, когда сторонами договора являются индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации (Определение Конституционного Суда № 231-О/2024 от 30.01.2024 г.).
Но не только данным выводом примечательно рассматриваемое Определение. Если обратиться к комментарию Суда относительно примененного обвиняемому запрета определенных действий как меры пресечения, то в следственно-судебной практике при ее избрании требуется конкретизировать круг лиц, общение с которыми возможно. Кроме того, должны быть исключены случаи, когда в качестве основания избрания меры пресечения фигурирует возможное воздействие на участников уголовного процесса, а в месте исполнения запрета определенных действий совместно с обвиняемым проживает свидетель.
Григорьева Наталья Владимировна, доцент Кафедры международного и публичного права Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, к.ю.н., доцент.
В целом можно резюмировать, что выводы Верховного Суда положительно скажутся на формировании следственно-судебной практики, поскольку Суд напомнил правоприменителю, что решение об избрании меры пресечения в любом случае должно быть принято только на основе убедительных доказательств наличия, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, оснований.
