Верховный Суд разъяснил, что уклонение от уплаты долга путем перевода бизнеса в «зеркальную» компанию влечет субсидиарную ответственность

15 декабря 2022 г. Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда РФ вынесено Определение № 305-ЭС22-14865 по делу № А40-264080/2020, в рамках которого суд оценил правомерность отказа нижестоящих судов в привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, воспользовавшихся распространенной схемой ухода от удовлетворения требований кредиторов.

Суть дела

В 2017 г. между ООО «Сталькрафт» (поставщик) и ООО «К» был заключен договор поставки с условием о 100-процентной предоплате.  Поставщик, фактически присвоив себе предоплату, договор не исполнил. В 2019 г. задолженность была подтверждена решением суда о взыскании с ООО «Сталькрафт» неосновательного обогащения и процентов в размере 4,7 млн. руб.

Пока рассматривался иск (дело № А40-234884/19), контролирующие должника лица (единственный участник и генеральный директор – братья Третьяковы) за 1,5 месяца приняли комплекс мер, направленных на исключение уплаты долга и своей ответственности, а также на продолжение хозяйственной деятельности под эгидой нового юридического лица – двойника ООО «Сталькрафт»:

• – создали ООО с фирменным наименованием, сходным до степени смешения с наименованием должника (ООО “ГК СтальКрафт”), с идентичным кодом основного вида деятельности по ОКВЭД. Распределение полномочий по его управлению и размер уставного капитала полностью совпадали с соответствующими характеристиками должника. В новое ООО был переведен бизнес (работники, контракты и контрагенты);
• – перевели денежные средства должника на свои счета,
• – ввели в состав участников должника ООО “Строймаркет” (в отношении него уже через месяц ИФНС приняло решение о предстоящем исключении из ЕГРЮЛ, а менее чем через год оно было исключено из ЕГРЮЛ как недействующее),
• – передали полномочия генерального директора номинальному руководителю (он одновременно выступал руководителем и учредителем в 6 юридических лицах с различными видами деятельности, которые либо уже были исключены из ЕГРЮЛ как недействующие, либо были внесены сведения о предстоящем исключении),
• – основной участник – Третьяков – вышел из состава участников должника, его доля в уставном капитале перешла должнику. При этом право распоряжения расчетным счетом Третьяковы сохранили.

Соответственно, когда ООО «К» получило в 2020 г. исполнительный лист, имущества у должника уже не оказалось, принудительно исполнить решение суда не удалось. Производство по делу о признании ООО «Сталькрафт» банкротом также было прекращено в связи с отсутствием у должника имущества.

ООО «К» обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском о привлечении контролирующих должника лиц - братьев Третьяковых - к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО "Сталькрафт" и взыскании с них 4,7 млн. руб. Однако судами трех инстанций в иске отказано. Суды исходили из недоказанности неразумности и недобросовестности действий (бездействия) ответчиков, повлекших причинение ущерба кредиторам должника, а также противоправности их действий. В отношении же Третьякова - генерального директора должника суды указали, что он не являлся руководителем должника на момент введения наблюдения, доказательств искажения либо отсутствия документации должника, в результате чего существенно затруднено проведение применяемых в деле о банкротстве процедур не представлено.

ООО «К» обратилось с кассационной жалобой в ВС РФ. Он обратил внимание на неверное распределение бремени доказывания между ним как независимым кредитором и ответчиками, освобождение последних от обязанности опровержения подтвержденных доводов, свидетельствующих о том, что действия ответчиков направлены на недопущение исполнения обязательств перед ним.

Судья Д.В. Капкаев счел приведенные в жалобе доводы заслуживающими внимания и передал ее для рассмотрения в СКЭС ВС РФ.

Позиция Верховного Суда РФ

СКЭС ВС РФ отменила судебные акты всех трех инстанций и направила дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

В своем решении суд отталкивался от существа конструкции юридического лица (корпорации), из которого вытекает запрет на использование правовой формы юридического лица для причинения вреда независимым участникам оборота (пункты 3 - 4 ст. 1, п. 1 ст. 10 ГК РФ). На это, как отметила коллегия, обращено внимание в п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53. Контролирующие лица могут быть привлечены к ответственности если неспособность удовлетворить требования кредитора спровоцирована реализацией воли контролирующих лиц, поведение которых не отвечало критериям добросовестности и разумности, и не связано с рыночными или иными объективными факторами, деловым риском, присущим ведению предпринимательской деятельности.

Один из таких случаев, – когда участником допущено нарушение принципа обособленности имущества юридического лица, приводящее к смешению имущества участника и общества, если это создало условия, при которых осуществление расчетов с кредитором стало невозможным. Например, использование участником банковских счетов юридического лица для проведения расчетов со своими кредиторами. СКЭС отметила, что в подобной ситуации правопорядок игнорирует принципы ограниченной ответственности и защиты делового решения.

К недобросовестному поведению контролирующего лица суд отнес избрание участником таких моделей ведения хозяйственной деятельности в рамках группы лиц или способов распоряжения имуществом юридического лица, которые приводят к уменьшению его активов и не учитывают собственные интересы юридического лица, связанные с сохранением способности исправно исполнять обязательства перед независимыми участниками оборота (например, перевод бизнеса на вновь созданное юридическое лицо в целях исключения ответственности перед контрагентами и т.п.).

Суд пришел к выводу, что ООО «К» с помощью косвенных доказательств привело убедительные доводы о наличии у привлекаемых к ответственности лиц статуса контролирующих и о невозможности погашения требований кредиторов вследствие их действий, в связи с чем бремя опровержения данных утверждений перешло на ответчиков. Они должны, раскрыв свои документы, представить объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность (п. 56 постановления Пленума ВС РФ № 53). Однако обстоятельства, на которые ссылался истец в обоснование своего требования, судами не исследованы. Судам следует оценить, выходили ли действия контролирующих лиц за пределы обычного делового риска и были ли направлены на причинение вреда кредиторам.

Мнения эксперта

Позиция СКЭС ВС РФ представляется полностью обоснованной с точки зрения как закона (ст. ст. 10, 53.1 ГК РФ, ст. ст. 61.10, 61.11 Закона о банкротстве) и Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53, так и юридической науки (например, схожий подход обоснован в работах Е.А. Суханова, Е.Д. Суворова, А.Д. Пархоменко). В англо-американском и немецком правопорядках субсидиарная ответственность участников и руководителей корпораций аналогичным образом допускается в качестве защиты от злоупотребления ими “корпоративной маской”, рассматривается как последствие злоупотребления правом.

Юлова Екатерина Сергеевна, доцент Юридического факультета Финансового университета  при Правительстве Российской Федерации, к.ю.н., доцент

Комментируемое определение СКЭС ВС РФ расширяет круг деяний, которые могут быть признаны основанием для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, а значит, увеличивает возможности пополнения конкурсной массы, повышения процента удовлетворения требований кредиторов.

Не менее важно, что изложенная позиция ВС РФ ставит под удар самые разнообразные модели недобросовестного поведения участников оборота, в том числе, получившие распространение на практике схемы, чем будет способствовать постепенному сокращению их применения, оздоровлению делового климата и экономики в целом. Такой подход соответствует требованиям времени, а его четкая трансляция давно назрела. 

Отметим, что использованная ответчиками по данному делу схема впервые получила известность в конце 1990-х годов в банковской сфере, когда владельцы ряда неплатежеспособных крупных банков, создали новые (получившие название «бридж-банки»), переведя туда активы, персонал, программное обеспечение. При этом у старых банков остались лишь кредиторская задолженность и сотни тысяч обманутых вкладчиков. В связи с отсутствием института субсидиарной ответственности КДЛ тогда к ответственности никто привлечен так и не был. В результате самые сложные случаи (например, с банком «СБС-Агро», имевшем 1,1 млн вкладчиков) были решены за счет бюджетных средств. Поэтому правовые позиции суда, позволяющие возложить ответственность на истинно виновных лиц, можно только приветствовать.