В Определении Верховного Суда РФ от 05.11.2024 № 308-ЭС22-2960(5-7) разъяснено, что требование привлеченного к субсидиарной ответственности контролирующего должника лица, даже при переходе к независимому кредитору, не может иметь равную очередность удовлетворения с независимыми кредиторами должника.
Суть дела
В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) должника, рассматриваемого по правилам параграфа 7 главы IX Закона о банкротстве, кредитор-участник долевого строительства обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его залоговым кредитором.
Заявление мотивировано тем, что вследствие заключения договоров участия в долевом строительстве нежилых помещений он стал залогодержателем в силу закона (статьи 13 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. № 214-ФЗ “Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации” (далее – Закон об участии в долевом строительстве).
Обеспеченные указанным залогом требования кредитора к должнику были основаны на четырех договорах участия в долевом строительстве, заключенных им (участником строительства) и должником (застройщиком) в отношении нежилых помещений.
По этим сделкам кредитор оплату деньгами не производил. В день заключения первого договора участия в долевом строительстве гражданин Г. уступил кредитору требование к должнику о выплате цены земельного участка, на котором осуществлялось строительство многоквартирного жилого дома (данный участок Г. ранее продал должнику). Впоследствии кредитор и должник зачли требования об оплате цены договоров участия в долевом строительстве против встречного денежного требования об оплате земельного участка.
Поскольку нежилые помещения кредитору не были переданы, он в рамках дела о банкротстве предъявил сначала денежные требования, которые были признаны обоснованными и включены в реестр требований кредиторов с удовлетворением в четвертую очередь.
В свою очередь, исполняющий обязанности конкурсного управляющего подал встречное заявление о признании недействительными четырех договоров участия в долевом строительстве и о применении последствий недействительности данных сделок в виде исключения требований кредитора из реестра требований кредиторов.
Во встречном заявлении арбитражный управляющий сослался на приговор суда общей юрисдикции, вынесенный после включения требований кредитора в реестр в отношении ряда лиц, в том числе Г., которым он признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных частью 4 статьи 159, пунктом “б” части 4 статьи 174.1 УК РФ. Как указано в приговоре, Г. относился к числу фактически контролирующих общество лиц. Кредитор является братом бывшей жены Г., он оказывал последнему юридические услуги. Г. и иные лица, действуя совместно, получив от участников строительства более 2,027 млрд. рублей, вложили в строительство 1,273 млрд. рублей, а остальные средства похитили, распорядившись похищенным по своему усмотрению.
Арбитражный управляющий полагал, что исходя из установленных приговором обстоятельств, кредитор не мог получить удовлетворение своих требований наравне с иными кредиторами, а заключенные с ним договоры подлежат признанию недействительными на основании статей 169, 170 ГК РФ.
Определением суда первой инстанции ранее установленные требования кредитора признаны обеспеченными залогом имущества общества. В удовлетворении встречного заявления отказано.
Суд первой инстанции исходил из того, что кредитор исполнил обязательства по договорам участия в долевом строительстве посредством зачета, сделки являются возмездными и равноценными. В силу Закона об участии в долевом строительстве он стал залоговым кредитором. Наличие реального исполнения со стороны кредитора не дает оснований для признания заключенных им договоров недействительными по мотиву мнимости или притворности. При этом кредитор не был осведомлен о преступных намерениях участников организованной группы, в отношении которых вынесен приговор. Потерпевшие (участники строительства) с учетом круга виновных лиц и размера причиненного ими ущерба, определенных приговором, не лишены возможности обратиться в суд общей юрисдикции с гражданским иском о возмещении вреда.
Постановлением суда апелляционной инстанции определение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении первоначального заявления отказано, спорные договоры признаны недействительными, применены последствия их недействительности в виде признания отсутствующими основанных на этих договорах требований кредитора к должнику. Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о недействительности сделок на основании статей 10, 168 ГК РФ ввиду злоупотребления правом.
Суд кассационной инстанции отменил постановление суда апелляционной инстанции и оставил в силе определение суда первой инстанции.
Конкурсный управляющий и конкурсный кредитор обратились в Верховный Суд РФ с кассационной жалобой на постановление суда кассационной инстанции.
Позиция Верховного Суда
Рассмотрев доводы кассационной жалобы, Верховный Суд РФ определил отменить судебные акты нижестоящих судов и направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции, в связи со следующим.
Кредитор рассчитался по договорам участия в долевом строительстве полученным от Г. требованием к обществу о выплате цены земельного участка.
При этом Г. не мог передать кредитору больше прав, чем имел сам (пункт 1 статьи 384 ГК РФ).
Таким образом, вытекающие из договоров участия в долевом строительстве требования к должнику подлежали удовлетворению в той же очередности, что и требование Г. о выплате ему цены договора купли-продажи земельного участка.
Установленные приговором обстоятельства участия Г. в хищении денежных средств граждан – участников строительства позволяют отнести его к числу лиц, имеющих фактическую возможность определять действия общества (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ).
На таких лиц распространяются разъяснения, изложенные в пункте 8 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (далее – Обзор об аффилированных лицах), утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020 г. Согласно данным разъяснениям, если контролирующее лицо виновными действиями создало ситуацию банкротства, т.е. ситуацию, при которой полное исполнение обязательств как перед ним, так и перед другими кредиторами стало невозможно и кредиторы получат лишь часть от причитающегося, это контролирующее лицо несет риск возникшего неисполнения. Оно не вправе полагаться на то, что при банкротстве последствия его виновных действий будут относиться не только на него, но и на других кредиторов, а значит, контролирующее лицо не может получить удовлетворение в той же очередности, что и независимые кредиторы.
Таким образом, очередность удовлетворения требования Г., и как следствие, требований кредитора, зависела от того, явилось ли совершенное при его непосредственном соучастии хищение, отраженное в приговоре, необходимой причиной банкротства общества. Если да, то требования кредитора подлежали субординации по отношению к требованиям иных кредиторов; их залоговый приоритет распространялся лишь на узкую группу лиц, находящихся в том же положении, что и Г. – на группу лиц, виновных в доведении общества до банкротства; этот приоритет мог возникнуть исключительно при достаточности имущества общества для расчетов со всеми независимыми кредиторами.
На момент разрешения настоящего обособленного спора на рассмотрении суда первой инстанции уже находился обособленный спор о привлечении Г. к субсидиарной ответственности. В такой ситуации кредитор был ошибочно наделен судами правами обычного залогодержателя до рассмотрения вопроса о привлечении Г. к субсидиарной ответственности (до вступления в силу определения о наличии (отсутствии) оснований для привлечения его к ответственности).
В свою очередь, исполняющий обязанности конкурсного управляющего, подавая встречное заявление, намеревался не просто лишить кредитора залоговых преимуществ, но и не позволить ему получить удовлетворение наряду с независимыми кредиторами общества. Поводом для подачи встречного заявления послужили обстоятельства, установленные приговором. Данное заявление по своему характеру, целевой направленности и условиям его предъявления, по сути, является заявлением о пересмотре определения о включении денежных требований кредитора реестр требований кредиторов. На допустимость использования такого процессуального способа защиты прав кредиторов несостоятельной организации от посягательств контролирующего лица прямо указано в пункте 8 Обзора об аффилированных лицах.
Мнение эксперта
Определение содержит несколько важных выводов, которые будут иметь влияние на правоприменительную практику рассмотрения споров об установлении требований кредиторов в делах о банкротстве.
Во-первых, требование контролирующего должника лица (КДЛ), привлекаемого или привлеченного к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов, подлежит субординации независимо от того, кто является кредитором по такому требованию на момент рассмотрения его обоснованности судом или после включения в реестр. Замена лица на стороне кредитора по такому требованию как на основании договора, так и на основании закона не может изменить его правовую природу и очередность удовлетворения. Более того, если такое требование выступало средством расчетов, в качестве встречного предоставления (эквивалента) по сделке, из которой возникло другое требование независимого кредитора к должнику, то и возникшее новое требование по сделке подлежит субординации. Например, если требование КДЛ к должнику было передано даже независимому кредитору и использовано последним в расчетах по сделке с должником (предъявлено к зачету требования должника об оплате цены сделки или передано в оплату цены сделки), то возникшее вследствие такой оплаты требование независимого кредитора к должнику также подлежит субординации. Здесь явно прослеживается общая логика Верховного Суда РФ что передача независимому кредитору требования, которое подлежало бы субординации, не может повысить очередность его удовлетворения (пункт 7 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц).
Во-вторых, если требование КДЛ было передано независимому кредитору и включено в реестр требований кредиторов должника с очередностью удовлетворения наравне с другими независимыми кредиторами, то последующее привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности является основанием для пересмотра судебного акта о включении в реестр требований кредиторов по вновь открывшимся обстоятельствам.
управляющий партнер юридической компании ЮКО Юлия Иванова.
В-третьих, такого рода требования не могут обладать залоговым преимуществом перед независимыми кредиторами независимо от оснований возникновения залога (на основании закона или договора).
