В Определении Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 14 ноября 2022 года №306-ЭС22-14265 по делу №А65-4002/2021 снова рассмотрен вопрос касательно признаков компенсационного финансирования и сделан вывод о сохранении правовой природы требования, как возникшего в связи с предоставлением такого финансирования, даже после прекращения состояния аффилированности должника и кредитора.
Суть дела
В рамках дела о банкротстве ООО «Волжские путешествия +» (далее – должник) ООО «ВВП Плюс» (далее – кредитор) обратилось в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника требования в размере 20 300 000 рублей.
Как следует из материалов дела, требования кредитора обусловлены следующими обстоятельствами. 01.11.2015 должник заключил с ООО «Судоходная компания» договор аренды судна № 2 (теплохода) без экипажа с условием выкупа. Дополнительными соглашениями к нему, заключенными с ноября 2015 года по декабрь 2016 года, выкупная стоимость теплохода последовательно снижалась с 30 300 000 рублей до 18 131 157 рублей в связи с затратами должника на ремонт теплохода.
28.12.2017 ООО «Судоходная компания» и должник заключили соглашение о расторжении договора аренды с выкупом. Основанием к этому послужил заключенный в тот же день (28.12.2017) договор № 1 купли-продажи теплохода по цене 20 300 000 рублей между ООО «Судоходная компания» и кредитором, как и должник контролируемым одним лицом (Самолиным В.А.).
Для финансирования затрат на приобретение теплохода 10.01.2018 коммерческий банк экономического развития «Банк Казани» предоставил кредитору кредит в размере 22 000 000 рублей по договору № 02/18-ЛВ-ЮЛ. Поручителями кредитора по выданному кредиту выступили Самолин В.А., должник и НП «Гарантийный фонд Республики Татарстан» по соответствующим договорам поручительства. 02.02.2018 «Банк Казани» перечислил ООО «Судоходная компания» 20 300 000 рублей.
Переход к кредитору права собственности на теплоход не состоялся ввиду действовавшего на тот момент запрета на совершение регистрационных действий.
26.04.2018 было заключено соглашение о расторжении договора купли-продажи, в силу которого у ООО «Судоходная компания» возникла обязанность возвратить уплаченные кредитором денежные средства. 26.04.2018 ООО «Судоходная компания» и должник подписали соглашение об аннулировании соглашения от 28.12.2017 о расторжении договора аренды с выкупом, возобновили арендные отношения, а теплоход был передан должнику в аренду.
08.05.2018 кредитор заключил с должником договор цессии, уступив последнему требование к ООО «Судоходная компания», возникшее из обязанности последней возвратить перечисленные в оплату теплохода денежные средства.
В тот же день (08.05.2018) ООО «Судоходная компания» и должник заключили соглашение, в результате которого стороны произвели зачёт встречных требований, вытекающих из обязательства по возврату компанией в пользу должника 20 300 000 рублей, а также из обязательства по выплате должником в пользу компании остаточной выкупной стоимости теплохода, составлявшей 18 131 157 рублей.
16.07.2020 Приволжский районный суд г. Казани удовлетворил иск «Банка Казани» к кредитору, Самолину В.А. и должнику, взыскав солидарно с названных лиц задолженность по кредитному договору в размере 28 771 524 рубля 90 копеек.
Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 21.12.2020 по делу № А65-31499/2019 кредитор был признан банкротом, введена процедура конкурсного производства.
20.04.2021 в отношении должника введена процедура наблюдения.
Полагая, что на стороне должника имеется неисполненное денежное обязательство из договора цессии, кредитор обратился в суд с заявлением о включении требования в размере уступленной им задолженности в реестр требований кредиторов должника.
Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 26.07.2021, оставленным без изменения постановлениями Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.01.2022 и Арбитражного суда Поволжского округа от 25.04.2022, требование в заявленном размере признано обоснованным и включено в состав третьей очереди реестра без понижения очередности.
Разрешая спор и включая требование в реестр без понижения в очерёдности удовлетворения, суды исходили из того, что реальность уступленных должнику прав подтверждена документально. Отклоняя доводы временного управляющего и другого кредитора о представлении данной цессией должнику компенсационного финансирования, суды сослались на признание кредитора банкротом, после чего последний не может признаваться лицом, предъявившим требование с целью злоупотребления правом и получения влияния на неправомерное распределение конкурсной массы в пользу группы лиц, в которую входит должник, то есть, является независимым кредитором, руководитель которого – конкурсный управляющий действует в интересах своих кредиторов.
Позиция Верховного Суда РФ
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ, рассмотрев кассационную жалобу одного из кредиторов должника, пришла к выводу о необходимости отмены всех судебных актов нижестоящих судов и направлению обособленного спора на новое рассмотрение. Такое решение мотивировано следующими доводами.
Ключевыми обстоятельствами для применения правил о субординации, имевшими существенное значение для правильного разрешения настоящего спора, являлись не экономические мотивы заключенных заинтересованными лицами сделок и реальность уступленных прав, а оставленный без судебной проверки вопрос, связанный с наличием (или отсутствием) у должника на момент заключения договора цессии от 08.05.2018 признаков имущественного кризиса.
О возникновении подобного дефолта, применительно к положениям абзаца шестого пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, могло свидетельствовать отсутствие у должника возможности поддерживать свою текущую деятельность собственными денежными средствами.
При рассмотрении обособленного спора неоднократно приводились доводы, что на момент уступки требования должник уже пребывал в состоянии имущественного кризиса, со ссылкой на выводы временного управляющего, отраженные в отчёте о завершении процедуры наблюдения; на обстоятельства формирования к 2018 году денежных требований кредиторов к должнику (совокупный размер которых в настоящее время составляет около сорока миллионов рублей и остается непогашенным).
В подобной ситуации должник был не в состоянии самостоятельно, без помощи аффилированного с ним кредитора, осуществить оплату выкупной стоимости теплохода.
Затем на протяжении более двух лет кредитор не истребовал у ООО «Судоходная компания» задолженность по расторгнутому договору купли – продажи для погашения долга перед банком, уступив требование должнику по сделке, не предусматривавшей стоимость уступаемых прав и не содержащей условий о сроке исполнения цессионарием – должником денежных обязательств перед цедентом – кредитором.
Разумно предположить, что в отсутствии имущественного кризиса должник мог самостоятельно оплачивать выкупную стоимость теплохода без использования механизма внутригруппового финансирования.
В ином случае, кредитор, предвидя грядущее банкротство всех участников группы и предъявления к ним требований банка, вытекающих из ранее предоставленного кредита, уступило должнику дебиторскую задолженность для последующего использования во взаиморасчётах с ООО «Судоходная компания».
В результате такого финансирования в конечном счёте выгоду получили все участники группы, поскольку их имущественная база приросла ввиду выкупа должником теплохода после его несостоявшейся покупки у компании по договору купли-продажи.
Последующая утрата контроля над должником произошла в связи с возбуждением дела о несостоятельности (банкротстве) контролирующего его (аффилированного с ним) лица и передачей управления над имущественной массой независимому конкурсному управляющему. Факт нахождения аффилированного лица, предоставившего компенсационное финансирование, в процедуре конкурсного производства, сам по себе не является основанием для отказа в субординации реституционного требования о его возврате. Из буквального толкования пункта 7 "Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020) следует, что понижается в очерёдности удовлетворения само требование, а не обратившийся с этим требованием кредитор, независимо от того, действует ли он в интересах независимых кредиторов или нет.
Направляя обособленный спор на новое рассмотрение, Верховный Суд РФ указал на необходимость при новом рассмотрении спора установить исходя из изложенных презумпций наличие или отсутствие у должника имущественного кризиса на момент заключения договора цессии от 08.05.2018, согласованности действий должника и кредитора в рассматриваемых правоотношениях, обстоятельства предоставления последним финансирования должнику, являлось ли оно компенсационным, определить очередность удовлетворения заявленных им требований.
Комментарий специалиста
Верховный Суд РФ снова подтвердил, что основными признаком компенсационного финансирования является предоставление аффилированным кредитором должнику исполнения по договору в ситуации имущественного кризиса последнего, когда такое исполнение позволяет осуществлять должнику текущую хозяйственную деятельность.
комментирует управляющий партнер юридической компании ЮКО Юлия Иванова
Значение рассматриваемого Определения Верховного Суда РФ для дальнейшей судебной практики состоит в том, что для решения вопроса о субординации требования, возникшего вследствие предоставления должнику компенсационного финансирования аффилированным кредитором, во внимание должна приниматься изначальная правовая природа такого требования независимо от последующего прекращения аффилированности кредитора и должника. В судебном акте четко прослеживается довод, что «субординируется само требование, а не кредитор».
Если на момент возникновения денежное обязательство являлось следствием компенсационного финансирования, то такая правовая природа остается неизменной и определяет очередность удовлетворения требования к должнику. При этом обстоятельства, имевшие место после предоставления компенсационного финансирования (прекращение отношений аффилированности между кредитором и должником вследствие изменения корпоративных связей, изменение правового статуса кредитора, последующая уступка права требования), добросовестность кредитора, реальность самого права требования, не могут повлиять на определение правовой природы требования и его субординацию.
