Определение Верховного Суда РФ от 19.11.2024 № 5-КГ24-104-К2 раскрывает сущность и сферу применения института неосновательного обогащения.
Суть дела
Между истцом, являющимся адвокатом и директором коллегии адвокатов и Компанией заключен договор об оказании юридических услуг, по условиям которого истец обязан по заданию Компании оказывать согласованные в пункте 1.1.1 договора юридические услуги, в том числе представлять интересы Компании во всех судебных учреждениях (судах общей юрисдикции, арбитражных судах, Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации) со всеми правами, предоставленными стороне спора, представлять интересы доверителя в службе судебных приставов с правом получения присужденного имущества и/или денежных средств.
В пункте 3.2 данного договора стороны определили, что стоимость услуг, связанных с представлением интересов Компании в службе судебных приставов, определяется в размере 5,75% от подлежащих взысканию денежных сумм.
Поступившие на депозитный счет службы судебных приставов взысканные денежные средства подлежат перечислению на счет истца, который после удержания стоимости услуг в размере 5,75% перечисляет оставшуюся сумму на расчетный счет Компании.
Согласно пункту 5.2 договора Компания не вправе отказаться от исполнения пункта 3.2 договора в случае возбуждения исполнительного производства, по которому доверитель является взыскателем.
03.10.2022 истец получил от Компании уведомление об одностороннем отказе от исполнения договора.
Истец обратился к О. и Компании о взыскании неосновательного обогащения, процентов за пользование чужими денежными средствами, задолженности по договору об оказании юридических услуг, ущерба в виде упущенной выгоды вследствие одностороннего отказа от исполнения договора
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судами апелляционной и кассационной инстанций, исковые требования удовлетворены в полном объеме. В пользу истца с Компании и О. в солидарном порядке взыскано неосновательное обогащение в виде денежных сумм, не выплаченных истцу по результатам исполнительных производств и проценты за пользование данной денежной суммой; убытки в виде упущенной выгоды; судебные расходы на оплату государственной пошлины.
Удовлетворяя исковые требования, суды исходили из установленного факта оказания спорных услуг истцом в период действия договора при отсутствии доказательств их оплаты в установленном соглашением порядке.
Поступившие по исполнительным производствам непосредственно Компании денежные средства в размере причитавшегося истцу вознаграждения судом квалифицированы как неосновательное обогащение Компании и на эти суммы взысканы проценты на основании статьи 1107 ГК РФ.
Суды посчитали установленным наличие причинно-следственной связи между оказанием истцом юридических услуг и получением Компанией от контрагентов исполнения по обязательствам.
Суды также посчитали установленным, что истцом во исполнение условий договора была подготовлена кассационная жалоба в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации, однако ответчик от этой услуги и ее оплаты неосновательно отказался, в связи с чем суд взыскал убытки, причиненные истцу односторонним отказом ответчика от исполнения договора в размере, эквивалентном 50 000 евро, исходя из условий дополнительного соглашения об оплате юридического сопровождения рассмотрения этой жалобы – по 10 000 евро в месяц, а также установленного законом срока рассмотрения жалобы – не более пяти месяцев.
Установив, что истец по заданию Компании подготовил исковое заявление в Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, однако Компания неосновательно отказалась от этих услуг и их оплаты, суд взыскал с ответчиков упущенную выгоду истца в размере 80 000 евро исходя из представленных доказательств размера оплаты по двум предыдущим делам – по 10 000 евро в месяц, а также срока рассмотрения: одно дело – семь месяцев, второе дело – девять месяцев, т.е. в среднем восемь месяцев.
При этом суд посчитал необоснованным заявление представителя О. о пропуске истцом срока исковой давности по заявленным им требованиям, сославшись на то, что срок исковой давности по этим требованиям следует исчислять не с момента нарушения ответчиками права истца на получение вознаграждения за его услуги, а с момента уведомления истца Компанией об одностороннем отказе от исполнения договора – 03.10.2022.
Принимая решение о солидарном взыскании с Компании и О. указанных выше денежных сумм, суд указал на то, что О. является бенефициарным владельцем Компании, ему принадлежит 100% акций Компании, он выступает конечным выгодоприобретателем по присужденным денежным средствам и все поручения об оказании юридических услуг истец фактически получал от О.
О. обратился в Верховный Суд РФ с кассационной жалобой на указанные судебные акты нижестоящих судов.
Позиция Верховного Суда
Рассмотрев доводы кассационной жалобы, Верховный Суд РФ определил отменить судебные акты нижестоящих судов и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.
В соответствии с пунктом 1 статьи 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 данного кодекса.
Исходя из смысла вышеприведенной нормы права в предмет доказывания по требованиям о взыскании неосновательного обогащения входят следующие обстоятельства: факт приобретения или сбережения ответчиком имущества за счет истца, отсутствие установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований для приобретения и размер неосновательного обогащения.
При этом обязательство из неосновательного обогащения возникает только при одновременном наличии всех перечисленных условий.
Кроме того, в целях определения лица, с которого подлежит взысканию неосновательное обогащение, необходимо установить не только сам факт приобретения или сбережения таким лицом имущества без установленных законом оснований, но и то, что именно ответчик является неосновательно обогатившимся за счет истца и при этом отсутствуют обстоятельства, исключающие возможность взыскания с него неосновательного обогащения.
Указанные обстоятельства, имеющие юридическое значение для правильного разрешения настоящего спора, судами учтены не были.
В соответствии с пунктом 3.2.1 договора об оказании юридических услуг года стороны согласовали следующий порядок расчетов, связанных с представлением интересов доверителя в службе судебных приставов: подлежащие взысканию суммы поступают на депозитный счет службы судебных приставов, после чего направляются на счет истца, который после удержания стоимости услуг (5,75%) перечисляет оставшуюся сумму на расчетный счет доверителя.
В соответствии со статьей 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Если указанные правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.
Как разъяснено в пункте 45 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 № 49 “О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора”, по смыслу абзаца второго статьи 431 ГК РФ, при неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон иным образом толкование условий договора осуществляется в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия. Пока не доказано иное, предполагается, что такой стороной было лицо, профессионально осуществляющее деятельность в соответствующей сфере, требующей специальных познаний (например, банк по договору кредита, лизингодатель по договору лизинга, страховщик по договору страхования и т.п.).
Приведенные положения закона и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ судами первой, апелляционной и кассационной инстанций при толковании условий заключенного сторонами договора в целях выявления действительной воли сторон учтены не были.
Суды сослались на то, что по вине ответчиков данный пункт договора, предусматривающий обязанность ответчиков оплатить стоимость услуг, оказанных истцом при рассмотрении судебных дел, не был исполнен, поскольку взысканные судами суммы были перечислены не на счет истца, а непосредственно на счет Компании.
В решении суда отсутствуют ссылки на конкретные имеющиеся в деле доказательства, подтверждающие этот вывод. В пункте 3.2.1 договора об оказании юридических отсутствует условие о принятии на себя ответчиками обязательства по выплате истцу сумм вознаграждения за оказание юридических услуг в ходе рассмотрения дел в судах, а предусмотрено условие оплаты услуг истца в рамках исполнительных производств после вступления в силу решений по этим делам. Из материалов дела усматривается, что Компания получила взысканные в ее пользу по вступившим в законную силу решениям судов суммы на законных основаниях, данные о допущенных ею при этом нарушениях норм законодательства об исполнительном производстве или условий договора в деле отсутствуют.
При указанных обстоятельствах вывод суда о том, что ответчики незаконно приобрели имущество истца, надлежаще мотивированным и подтвержденным ссылками на имеющиеся в деле доказательства быть признан не может.
При оценке и толковании условий оговора об оказании юридических услуг судом не исследовано содержание возникших между сторонами правоотношений, что привело к неправильному разрешению данного спора.
Суд посчитал, что пунктом 3.2.1 договора предусмотрена обязанность Компании выплатить истцу вознаграждение за положительный результат оказания им юридической помощи при рассмотрении дел в судах.
Между тем Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 23.01.2007 г. № 1-П указал, что реализация гражданских прав и обязанностей по поводу оказания правовых услуг не может предопределять конкретные решения и действия органов государственной власти и должностных лиц. В силу конституционных принципов и норм, в частности принципов свободы договора, доступности правосудия, независимости и самостоятельности судебной власти, состязательности и равноправия сторон, предполагается, что стороны в договоре об оказании правовых услуг, будучи вправе в силу диспозитивного характера гражданско-правового регулирования свободно определять наиболее оптимальные условия оплаты оказанных услуг, в том числе самостоятельно устанавливать порядок и сроки внесения платежей (уплата аванса, предварительные платежи, рассрочка платежа, предоставление кредита, почасовая оплата, исчисление размера вознаграждения в процентах от цены иска и т.д.), не могут, однако, обусловливать выплату вознаграждения принятием конкретного судебного решения: в системе действующего правового регулирования, в том числе положений гражданского законодательства, судебное решение не может выступать ни объектом чьих-либо гражданских прав (статья 128 ГК РФ), ни предметом какого-либо гражданско-правового договора (статья 432 ГК РФ).
Включение же в текст договора о возмездном оказании правовых услуг условия о выплате вознаграждения в зависимости от самого факта принятия положительного для истца решения суда расходится с основными началами гражданского законодательства, допускающими свободу сторон в определении любых условий договора, если они не противоречат законодательству (пункт 2 статьи 1 ГК РФ), поскольку в данном случае это означает введение иного, не предусмотренного законом, предмета договора.
Кроме того, в этом случае не учитывается, что, по смыслу пункта 1 статьи 423 ГК РФ, плата по договору за оказание правовых услуг, как и по всякому возмездному договору, производится за исполнение своих обязанностей.
При отсутствии установленной законом нормы о возможности включения в договор условия о выплате вознаграждения за положительный результат оказания адвокатом юридической помощи при рассмотрении дела в суде на момент заключения договора об оказании юридических услуг такое условие предусмотрено быть не могло и, исходя из буквального толкования условий этого договора, в действительности предусмотрено не было.
Федеральным законом от 02.12.2019 № 400-ФЗ статья 25 Федерального закона “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации” дополнена пунктом 4.1, согласно которому в соответствии с правилами, установленными советом Федеральной палаты адвокатов, в соглашение об оказании юридической помощи может включаться условие, согласно которому размер выплаты доверителем вознаграждения ставится в зависимость от результата оказания адвокатом юридической помощи, за исключением юридической помощи по уголовному делу и по делу об административном правонарушении.
Между тем условия договора о “гонораре успеха” и о взыскании платы за достигнутый результат сами по себе не были предметом спора по настоящему делу, в связи с чем судом не выяснялось, были ли сторонами договора после принятия Федерального закона от 02.12.2019 № 400-ФЗ согласованы и приняты новые, уточняющие или дополнительные условия данного договора, в соответствии с которыми Компания обязалась выплатить истцу “гонорар успеха”.
Не может быть признано правильным решение суда и в части возложения на ответчиков обязанности выплатить истцу взысканные денежные суммы в солидарном порядке.
Стороной по договору являлась Компания, и именно она выступала заказчиком услуг истца, она же являлась взыскателем по исполнительным производствам, непосредственно Компании были направлены денежные средства в рамках исполнительных производств. О. не является участником этого договора, никаких обязательств перед истцом по этому договору на себя не принимал и в его заключении не участвовал.
Все взыскания денежных сумм по решениям судов были произведены также в пользу Компании, а не в пользу О.
Удовлетворяя исковые требования в полном объеме, суды не установили ни факта получения О. неосновательного обогащения, ни его размера; доказательств того, что О. получал денежные средства либо что на его стороне возникло неосновательное обогащение за счет истца, в деле нет.
В соответствии с пунктом 1 статьи 322 ГК РФ солидарная обязанность (ответственность) или солидарное требование возникает, если солидарность обязанности или требования предусмотрена договором или установлена законом, в частности при неделимости предмета обязательства.
Вывод суда о том, что солидарная ответственность Компании и О. возникает в силу норм иностранного законодательства, поскольку О. по этим нормам является единственным учредителем и бенефициаром Компании, не подтвержден соответствующими ссылками на конкретные нормы иностранного права и противоречит как нормам российского права, так и условиям договора об оказании юридических услуг, заключенного истцом с Компанией. В данном договоре, заключенном и исполнявшемся на территории Российской Федерации, прямо предусмотрено, что подписавшие его стороны пришли к соглашению о том, что заключение договора и его исполнение производится в соответствии с нормами законодательства Российской Федерации.
В данном случае ни в силу закона, ни в силу договора солидарная обязанность у ответчиков О. и Компании по заявленным истцом требованиям наступить не могла.
Из судебных актов также не следует, что суды установили основания для взыскания убытков с Орлова С.А., однако убытки также взысканы солидарно.
Суды не привели какого-либо обоснования солидарного взыскания по каждому заявленному истцом требованию. Выводы о солидарном взыскании, в том числе с лица, не являющегося причинителем вреда, в решении суда отсутствуют, сами же выводы противоречат положениям закона и установленным по делу обстоятельствам.
Принимая решение об удовлетворении заявленных требований, суды сослались на пункт 4 статьи 453 ГК РФ, согласно которому в случае, когда до расторжения договора одна из сторон, получив от другой стороны исполнение обязательства по договору, не исполнила свое обязательство либо предоставила другой стороне неравноценное исполнение, к отношениям сторон применяются правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения (глава 60 ГК РФ), если иное не предусмотрено законом или договором либо не вытекает из существа обязательства.
Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 10 постановления Пленума ВАС РФ от 06.06.2014 № 35 “О последствиях расторжения договора”, если к моменту расторжения договора, исполняемого по частям, поставленные товары, выполненные работы, оказанные услуги, в том числе по ведению чужого дела (по договору комиссии, доверительного управления и т.п.), не были оплачены, то взыскание задолженности осуществляется согласно условиям расторгнутого договора и положениям закона, регулирующим соответствующие обязательства.
В соответствии со статьей 779 ГК РФ по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.
На основании пункта 1 статьи 781 ГК РФ заказчик обязан оплатить оказанные ему услуги в сроки и в порядке, которые указаны в договоре возмездного оказания услуг.
По смыслу указанной нормы оплате подлежат фактически оказанные исполнителем услуги.
Из положений статей 711, 720 ГК РФ, применимым к данным правоотношениям в силу статьи 783 указанного кодекса, следует, что правовым основанием для оплаты выполненных работ в рамках договора подряда является факт сдачи и принятия результата работ, доказательством передачи результата работ является акт приема-передачи или иной приравненный к нему документ.
Таким образом, для взыскания задолженности по договору либо неосновательного обогащения суды должны установить объем фактически оказанных услуг, стоимость оказанных услуг, предъявление их к приемке, принятие результата заказчиком.
Между тем суды не исследовали обстоятельства оказания и объем фактически оказанных истцом услуг в соответствии с представленным истцом размером оплаты, а также обстоятельства их предъявления к приемке заказчику либо факта уклонения заказчика от оплаты оказанных услуг.
Кроме того, взыскивая в пользу истца вознаграждение за оказание юридических услуг в размере 71 232 511 руб. 75 коп. (5,75% от полученных Компанией по решению суда денежных средств), суды сослались на пункт 3.2 договора об оказании юридической помощи, согласно которому стоимость услуг, связанных с представлением интересов доверителя в службе судебных приставов, составляет 5,75% от подлежащих взысканию сумм.
Одновременно с этим суды установили, что должник добровольно исполнил свои обязательства, исполнительное производство не возбуждалось, истец услуг в рамках исполнительного производства не оказывал.
Таким образом, выводы судов о возможности взыскания задолженности на основании пункта 3.2 договора в том случае, когда исполнительное производство не возбуждалось, противоречат буквальному содержанию данного пункта договора, поскольку оплата в размере 5,75% осуществляется именно за представительство интересов в службе судебных приставов.
Удовлетворяя требования о взыскании с ответчиков убытков и упущенной выгоды за отказ Компании от исполнения договора и его услуг по обжалованию судебных постановлений, суды применительно к статьям 15, 393 ГК РФ не исследовали состав гражданско-правовой ответственности сторон.
В силу пункта 2 статьи 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
Если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы.
Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 “О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации”, по смыслу статьи 15 ГК РФ, упущенной выгодой является неполученный доход, на который увеличилась бы имущественная масса лица, право которого нарушено, если бы нарушения не было.
Из материалов дела следует, что 03.10.2022 Компания направила истцу уведомление об отказе от исполнения договора.
В соответствии с пунктом 1 статьи 782 ГК РФ заказчик вправе отказаться от исполнения договора возмездного оказания услуг при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов.
Таким образом, последствием отказа заказчика от договора является возмещение расходов, а не компенсация упущенной выгоды.
Пунктом 4 статьи 393 ГК РФ установлено, что при определении упущенной выгоды учитываются предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления.
По общему правилу причиненный вред подлежит возмещению лицом, причинившим вред, в полном объеме (реальный ущерб и упущенная выгода).
Ответчиком по иску о взыскании упущенной выгоды выступает непосредственный причинитель убытков, применительно к которому суд обязан установить весь состав гражданско-правовой ответственности.
Для взыскания упущенной выгоды суды должны установить прямую причинно-следственную связь между неоплатой оказанных услуг и неполученной истцом прибыли, а также наличие неправомерных действий ответчиков.
Отказывая в применении срока давности по заявленным требованиям, суды посчитали его не пропущенным, указав на то, что в данном случае срок исковой давности подлежит исчислению не с момента оказания услуги, а с момента расторжения договора.
В силу пункта 1 статьи 200 ГК РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.
Заявленные истцом требования основаны на фактическом оказании услуг по договору, то есть на основании статьи 781 ГК РФ обязательство заказчика по оплате стоимости услуг возникает с момента фактического оказания услуги.
Как следует из разъяснений, содержащихся в пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 № 43 “О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности”, по смыслу 1 статьи 200 ГК РФ, течение срока давности по иску, вытекающему из нарушения одной стороной договора условия об оплате товара (работ, услуг) по частям, начинается в отношении каждой отдельной части. Таким образом, в рамках настоящего дела для целей правильного определения начала течения срока исковой давности судам надлежало установить дату фактического оказания истцом услуг и момент возникновения у него права требования об оплате стоимости фактически оказанных услуг, поскольку именно момент нарушения заказчиком его права на получение этой оплаты является одним из условий, с которым в соответствии с пунктом 1 статьи 200 ГК РФ связывается начало течения срока исковой давности.
Мнение эксперта
Рассматриваемое определение освещает целый комплекс вопросов, связанных с договорными и внедоговорными обязательствами сторон, возникающими при прекращении договора.
Верховный Суд РФ указал, кого необходимо считать неосновательно обогатившимся лицом (приобретателем) и главный признак неосновательного обогащения.
Неосновательное обогащение имеет место в случае приобретения или сбережения имущества в отсутствие на то правовых оснований, то есть неосновательным обогащением является чужое имущество, включая денежные средства, которые лицо приобрело (сберегло) за счет другого лица (потерпевшего) без оснований, предусмотренных законом, иным правовым актом или сделкой (Определение Верховного Суда РФ от 14.09.2020 № 46-КГ20-6-К6).
Исходя из ст.1102 ГК РФ неосновательное обогащение может выражаться в двух формах: в форме неосновательного приобретения имущества без наличия к тому законных оснований, либо в форме неосновательного сбережения своего имущества (например, денежных средств), когда лицо обязано его передать, но не передало или обязано потратить свои денежные средства, но их не потратило. В такой ситуации потерпевшему подлежит возмещению то, что должен был передать в его пользу приобретатель из своей имущественной массы в качестве встречного представления за пользование имуществом потерпевшего (возвратить сэкономленное).
Базовым признаком неосновательности обогащения в смысле статьи 1102 ГК РФ служит исключительно отсутствие правового оправдания для происшедшего перемещения ценностей от одного хозяйствующего субъекта к другому (Постановление АС Московского округа от 30.01.2025 по делу № А40-77958/2023, Постановление АС Московского округа от 29.01.2025 по делу № А40-297315/2023).
Таким образом, требование о возврате неосновательного обогащения может быть адресовано исключительно лицу, которое либо фактически получило имущество потерпевшего, либо сэкономило свое имущество в результате того, что потерпевший за счет своего имущество фактически понес те затраты, которые должен был понести приобретатель. Иными словами, обязанность возврата потерпевшему неосновательного обогащения лежит именно на том лице, которое непосредственно получило имущественную выгоды (приращение или сохранение имущества) в результате утраты потерпевшим имущества.
Тимофей Лазарев, партнер юридической компании IMPACT LEGAL.
При этом, неосновательное обогащение имеет место только в ситуации, когда получение или сбережение имущества не имело соответствующей правовой основы, т.е. у потерпевшего не было юридической обязанности передать имущество, а у приобретателя – субъективного права на получение чужого имущества или сбережения своего имущества.
Вследствие этого, если стороны были связаны договорными отношениями, предусматривавшими взаимные обязательства по передаче имущества, к ним в первую очередь подлежат применению специальные нормы закона, регулирующие именно договорные отношения, в том числе последствия расторжения соответствующего договора (статья 1103 ГК РФ).
Второй важный момент – неосновательное обогащение необходимо отграничивать от убытков, причиненных вследствие ненадлежащего исполнения обязательств (статья 15, 393 ГК РФ). Для взыскания неосновательного обогащения достаточно установления двух обстоятельств: факт приобретения или сбережения ответчиком имущества за счет истца и отсутствие оснований для такого приобретения (сбережения). Применение правил, предусмотренные главой 60 ГК РФ, не зависит от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли (пункт 2 статьи 1102 ГК РФ). Приобретенное либо сбереженное за счет другого лица без каких-либо на то оснований имущество является неосновательным обогащением и подлежит возврату, в том числе когда такое обогащение является результатом поведения самого потерпевшего или имело место помимо воли приобретателя (пункт 16 “Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2020)” (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10.06.2020).
Убытки же всегда представляют собой необходимый и неизбежный результат виновного противоправного поведения лица, и не обусловлены поведением самого потерпевшего.
Третий момент – допустимое законом или договором расторжение или отказ от исполнения не являются сами по себе противоправным поведением, влекущим возникновение у другой стороны убытков. Специальными нормами могут быть предусмотрены последствия такого расторжения, заключающиеся, в частности, в возмещении другой стороне фактических расходов или возврате того, что было получено сверх сделанного другой стороне встречного предоставления. При определении последствий расторжения договора в первую очередь необходимо исходить из того, правомерно или неправомерно сторона выходит в одностороннем порядке из договорных отношений и какие последствия предусмотрены в первую очередь специальной нормой закона. Досрочное прекращение договорных отношений не всегда влечет за собой неосновательное обогащение другой стороны.
