КС РФ о балансе права на неприкосновенность частной жизни и родительских прав и обязанностей в контексте использования приложения родительского контроля

18 января 2024 года Конституционный Суд Российской Федерации вынес Постановление № 2-П, которым признал соответствующей Конституции Российской Федерации ч. 1 ст. 137 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ), изложенную в редакции п. 61 ст. 1 Федерального закона от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ, т.к. профессиональное ее толкование позволяет судить о том, что в ней не ставится задача привлечения родителя несовершеннолетнего ребенка к уголовной ответственности в связи с использованием программного средства (мобильного приложения) родительского контроля, позволяющего в течение определенных временных интервалов слышать происходящее в непосредственной близости от ребенка, получать соответствующие аудиозаписи и сохранять их на техническом устройстве данного родителя, в результате чего ему становятся доступными сведения о частной жизни других лиц, составляющие их личную или семейную тайну, если такое программное средство (мобильное приложение) и полученные с его помощью сведения используются им исключительно в целях реализации прав и обязанностей родителя по обеспечению безопасности несовершеннолетнего ребенка.

Суть дела

В Конституционный Суд обратился Павел Олегович Вильке, который требует признать положение п. 61 ст. 1 Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ не соответствующим статьям 19 (ч. 1) и 45 Конституции Российской Федерации в связи с тем, что в итоге из ч. 1 ст. 137 УК РФ исключены слова: «если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности и причинили вред правам и законным интересам граждан». В связи с этим П.О. Вильке утверждает: родитель как законный представитель своего ребенка теряет право, во-первых, собирать сведения с целью охраны и защиты прав своих детей, во-вторых, на собственную защиту от уголовного преследования при том, что отсутствуют вредные (общественно опасные) последствия деяния.

Так, приговором мирового судьи судебного участка № 15 Первореченского судебного района г. Владивостока Приморского края от 24.09.2020 г. П.О. Вильке признан виновным в совершении незаконного собирания сведений о частной жизни граждан, составляющих их личную или семейную тайну, без их согласия. Согласно приговору П.О. Вильке установил на смартфон своего семилетнего сына программное обеспечение (средство родительского контроля), при помощи которого осуществлял прослушивание и аудиозапись событий, происходивших по месту жительства ребенка, проживающего с матерью и ее родственниками.

Аудиозаписи (всего 49 фрагментов продолжительностью до 20 секунд каждый) и их стенограммы П.О. Вильке представил в качестве доказательств в ходе рассмотрения судом гражданского дела о расторжении брака с матерью ребенка, а также в правоохранительные органы с целью привлечения матери ребенка к административной ответственности по ч. 1 ст. 5.35 КоАП РФ (производство по делу об административном правонарушении прекращено в связи с истечением срока давности). Суд в мотивировочной части приговора исключил квалификацию действий заявителя в качестве распространения сведений о частной жизни, вместе с тем установил факт незаконного собирания (и последующего хранения) таких сведений. Апелляционным постановлением Первореченского районного суда г. Владивостока от 25.01.2021 г. приговор оставлен без изменения.

Кассационным определением Девятого кассационного суда общей юрисдикции от 14.05.2021 г. апелляционное постановление отменено, уголовное дело направлено на новое апелляционное рассмотрение иным составом суда. Первореченским районным судом г. Владивостока постановлен оправдательный апелляционный приговор от 13.09.2021 г. в связи с отсутствием в деянии состава преступления. Суд указал, что П.О. Вильке установил не запрещенное законом программное средство родительского контроля на телефон малолетнего сына не в целях сбора информации в отношении потерпевших, а для защиты ребенка от предполагаемых противоправных действий его матери.

Оправдательный апелляционный приговор был отменен кассационным определением Девятого кассационного суда общей юрисдикции от 16.12.2021 г., и по результатам нового апелляционного рассмотрения вынесено апелляционное постановление Первореченского районного суда г. Владивостока от 28.02.2022 г., которым обвинительный приговор мирового судьи оставлен без изменения в части квалификации содеянного, при этом осужденный освобожден от отбывания наказания в связи с истечением срока давности.

Кассационным постановлением Девятого кассационного суда общей юрисдикции от 22.07.2022 г. указанные судебные решения оставлены без изменения. Кассационный суд исходил из того, что П.О. Вильке действовал с прямым умыслом, направленным на незаконное собирание сведений о частной жизни членов другой семьи (включая содержание их разговоров, характер межличностного общения), и отклонил доводы осужденного о том, что он установил программное средство родительского контроля, позволяющее осуществлять прослушивание и запись происходящего вокруг ребенка, на мобильный телефон сына с целью защитить его от негативного отношения матери, а также обеспечить безопасность ребенка. Постановлением судьи Верховного Суда РФ от 23.12.2022 г. отказано в передаче кассационной жалобы П.О. Вильке для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции. При этом отклонены доводы кассационной жалобы, в частности о том, что отсутствовал состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 137 УК РФ, поскольку средство родительского контроля было установлено на телефон его сына, и что в приговоре не отражено, какая именно тайна – личная или семейная – была нарушена.

Признана правильной уголовно-правовая квалификация деяния с учетом того, что П.О. Вильке, прослушивая телефон сына, собирал сведения о проживающих с ним лицах, членом семьи которых обвиняемый на тот момент уже не являлся. С указанным судебным решением согласился заместитель Председателя Верховного Суда РФ.

Позиция Конституционного Суда

Конституционный Суд РФ не усмотрел оснований расценивать изложенное как несовпадение примененного и оспариваемого положений, и исходит из того, что, по существу, оспаривается ч. 1 ст. 137 УК РФ в действующей редакции с учетом внесенных в нее изменений.

Конституция РФ в ч. 1 ст. 23 и ч. 1 ст. 24 провозглашает: каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. При этом исчерпывающе не определен круг сведений о человеке, охватываемый правом на уважение его частной жизни. Исключительно сам гражданин может определить, какие именно сведения, имеющие отношение к его частной жизни, должны оставаться в тайне, а потому и сбор, хранение, использование и распространение такой информации, не доверенной никому, не допускаются без согласия данного лица, как того требует Конституция РФ. Конституционный Суд РФ неоднократно указывал, что в понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если носит непротивоправный характер (Постановления от 16.06.2015 г. № 15-П и от 25.05.2021 г. № 22-П; Определения от 16.07.2013 г. № 1217-О, от 22.12.2015 г. № 2906-О и др.).

Действительно, в ч. 4 ст. 29 Конституции РФ указано, что каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Однако она применима к информации о частной жизни только с учетом установленных статьями 23 и 24 Конституции РФ требований и с учетом указания ч. 3 ст. 17 о недопустимости нарушения прав других лиц при осуществлении своих прав.

Таким образом, личное право человека, касающееся определения режима доступа к сведениям о его частной жизни, не является абсолютным и может быть ограничено федеральным законом в целях защиты иных конституционно значимых ценностей. Осуществляемое законодателем правовое регулирование призвано обеспечивать адекватную защиту права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну. В частности, федеральный законодатель правомочен в целях защиты гарантированных прав установить и меры юридической ответственности, в том числе уголовно-правовые санкции за их нарушение.

В ст. 137 УК РФ законодатель установил уголовную ответственность за незаконные сбор или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации. В первоначальной редакции этой нормы уголовная ответственность за такие действия предусматривалась в том случае, если они совершены из корыстной или иной личной заинтересованности и причинили вред правам и законным интересам граждан. П. 61 ст. 1 Федерального закона от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ исключил из текста ч. 1 ст. 137 УК РФ два этих признака запрещенного поведения: субъективный (корыстная или иная личная заинтересованность) и объективный (причинение вреда правам и законным интересам граждан). В новой редакции ч. 1 ст. 137 УК РФ не предполагает произвольного (необоснованного) привлечения на ее основании к уголовной ответственности и исходит из того, что предусмотренное ею деяние совершается с прямым умыслом. Конституционный Суд неоднократно указывал, что конституционным признанием ценностей семьи, материнства, отцовства, детства определяются, в частности, характер и содержание правового регулирования в сфере государственной защиты прав несовершеннолетних. Государство должно в приоритетном порядке гарантировать им защиту достоинства личности, права на жизнь, права на свободу и личную неприкосновенность, с тем чтобы обеспечить безопасность каждого ребенка как непосредственно от преступных посягательств, так и от неблагоприятного воздействия на его нравственность и психику, которое может существенным образом повлиять на развитие его личности, даже не будучи выраженным в конкретных противоправных деяниях.

Родитель может предполагать риски для безопасности ребенка не только в конкретных и быстро проходящих событиях, для реагирования на которые в основном и предназначены программные средства родительского контроля, но и в целом в той обстановке, в которой ребенок, в силу возраста не способный самостоятельно защитить свои интересы, проживает и воспитывается (точно так же, как и родитель, с которым этот ребенок  постоянно проживает, может испытывать аналогичные опасения при общении ребенка с другим родителем). При этом в системе действующего правового регулирования само по себе обращение в государственный орган (орган местного самоуправления), а тем более в суд – даже с учетом возможного риска причинения вреда правам и свободам лиц, с которыми связана содержащаяся в обращении информация, – будучи конституционно необходимым средством защиты частных и публичных интересов, обусловленным целью получения содействия в реализации прав и свобод обратившегося гражданина или прав и свобод других лиц, не может рассматриваться как неправомерное распространение (разглашение) информации.

Мнение эксперта

Конституция РФ основными ценностями признает семью, материнство, отцовство, детство и определяет характер и содержание государственной защиты прав несовершеннолетних. Иные нормативные правовые акты Российской Федерации не должны входить в противоречие с Конституцией РФ, а призваны уточнить правовое регулирование соответствующих правоотношений на отраслевом уровне.

Матвеева Наталья Алексеевна, доцент, к.ю.н., доцент Кафедры правового регулирования экономической деятельности юридического факультета Финансового университета при Правительстве РФ.

Из рассмотренной выше ситуации видно, что родители, имеющие общего несовершеннолетнего сына, желают свой брак прекратить путем его расторжения, а также определить место жительства ребенка. Еще до расторжения брака фактически отношения супругов прекратились, ребенок проживает с матерью. Можно предположить, что с целью определения места жительства ребенка с отцом П.О. Вильке искал возможность «опорочить» пока еще законную супругу и мать их общего малолетнего сына путем негласного установления на его персональное оборудование программного обеспечения родительского контроля. Думается, не главным был для отца сбор информации именно о ребенке, важнее для него было проанализировать отношения сына с матерью, найти «компромат» на нее и применить его в своих целях.

В соответствии с п. 1 ст. 63 СК РФ родители имеют право и обязаны воспитывать своих детей; несут ответственность за их воспитание и развитие, обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей. При этом, на основании п. 1 ст. 64 СК РФ родители – это законные представители собственных детей, поэтому они наделены законом не только правом, но и обязанностью защищать права и интересы детей в отношениях с любыми физическими и юридическими лицами, в том числе в судах, при этом без специальных полномочий. Каждый из родителей независимо от возраста, состояния в браке, места жительства относительно места проживания ребенка, образования, национальности и т.п. наделен этими правами и обязанностями в равной мере.

При осуществлении своих родительских прав и исполнении обязанностей родители всегда должны руководствоваться исключительно интересами ребенка (не своими собственными): при осуществлении родительских прав родители не вправе причинять вред физическому и психическому здоровью детей, их нравственному развитию (п. 1 ст. 65 СК РФ). В случае осуществления родительских прав в ущерб правам и интересам детей, несут ответственность в установленном законом порядке.

Родитель, отдельно проживающий от ребенка, который в силу объективных обстоятельств не может постоянно находиться со своим ребенком, имеет право получать информацию о нем из медицинских, образовательных и иных организаций, к которым ребенок так или иначе имеет отношение. Единственной целью завладения такой информацией может быть забота о ребенке, при необходимости своевременное оказание ему помощи и поддержки. Один из родителей не должен настраивать ребенка против другого родителя, наоборот – если другой родитель оступился, помочь ему преодолеть возникшие препятствия для того, чтобы ребенок укрепился в любви и эмоциональной близости к обоим родителям, ведь только тогда он сформируется как гармоничная личность, в будущем отношения в своей «первичной» семье перенес на собственную семью, где он сам став родителем, будет воспитывать своих детей по образу и подобию, как воспитывали его самого, как относились к нему и пр.

Современные реалии таковы, что в эпоху цифровизации родители все чаще используют программные средства (мобильные приложения) родительского контроля, устанавливаемые на технические устройства (чаще смартфон) одновременно родителя и ребенка. Считается, что эти инструменты и были специально разработаны для обеспечения безопасности ребенка, ограждения его от неблагоприятного воздействия внешней среды. Их возможности обширны: указать текущее и прошлое местоположение ребенка, получить тревожный сигнал при его нахождении в местах, не относящихся к разрешенным ему для посещения, совершить звонок даже при отключенном звуке сигнала телефона и т.п., позволяет также с использованием штатных (обычных) функций современных технических устройств в течение определенных временных интервалов слышать происходящее вокруг этого технического устройства, а значит возле ребенка (непосредственно вблизи от него), делать соответствующие аудиозаписи и передавать их на техническое устройство данного родителя. При этом сами разработчики подобных технических устройств перед их установкой предупреждают о недопустимости их использования в противоправных целях.

В п. 2 ст. 65 СК РФ сказано, что все вопросы, касающиеся воспитания и образования детей, решаются родителями по их взаимному согласию, исходя из интересов детей и с учетом мнения детей. Родители (один из них) при наличии разногласий между ними вправе обратиться за разрешением этих разногласий в орган опеки и попечительства или в суд. Во избежание злоупотреблений родительскими правами П.О. Вильке должен был проинформировать супругу об установке данного программного обеспечения, возможно установить его и на ее персональное техническое устройство, т.е. действовать с ней в одном направлении, охраняя и защищая права и законные интересы их семилетнего сына, а не использовать в качестве средства выяснения межличностных супружеских отношений.