Определением № 307-ЭС22-26731 от 03.05.2023 по делу № А56-36251/2021 Верховный суд РФ разъяснил, что срок поручительства продлевается вслед за основным договором, если такое продление произошло с согласия поручителя.
Суть дела
Банк обратился в арбитражный суд с заявлением о признании Должника банкротом, обосновывая своё требование неисполнением Должником обязательств по договору поручительства, заключённому в обеспечение обязательств Концерна по кредитному договору.
Далее, Концерн был признан банкротом, требования Банка и Должника были включены в реестр, производство по делу было прекращено ввиду заключения мирового соглашения.
На собрании кредиторов как Должник, так и Банк проголосовали за предоставление Концерну 7-летней рассрочки погашения задолженности перед конкурсными кредиторами.
Позже было возбуждено второе дело о банкротстве Концерна, где Банк просил включить в реестр Должника оставшуюся непогашенной часть требований к основному заёмщику.
Суды трех инстанций заявление Банка оставили без рассмотрения, сделав выводы, что срок поручительства истёк, так как оно было предоставлено с указанием на срок действия в течение 3 лет со дня наступления срока исполнения обязательства, обеспеченного поручительством.
Суды сочли, что при утверждении мирового соглашения по первому делу о банкротстве Концерна имело место несогласованное с поручителем (Должником) увеличение срока исполнения основного обязательства. В связи с этим срок действия поручительства исчислен судами так, как если бы основное обязательство не было бы изменено. Поскольку Банк предъявил требования к поручителю в суд после истечения трех лет со дня первоначально установленного срока погашения кредита, суды признали эти требования необоснованными на основании пункта 6 статьи 367 ГК РФ.
Позиция Верховного суда РФ
Изучив материалы дела, сославшись на иное толкование норм права, ВС РФ отменил судебные акты и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав, что увеличение срока исполнения обязательства заемщика в первом деле о банкротстве было согласовано с Должником, следовательно, его обеспечение продолжило действовать. Срок действия поручительства следовало определять исходя из условий о сроках совершения платежей по кредитному договору, измененных с согласия Должника мировым соглашением.
ВС РФ указал, что в рассматриваемом случае посредством голосования на собрании кредиторов Концерна за утверждение мирового соглашения Должник явно и недвусмысленно выразил волю на одобрение всей совокупности условий данного соглашения, причем в полном объеме, в том числе условий об увеличении срока исполнения всех без исключения обязательств Концерна, заявленных в первом деле о банкротстве.
Должник не сделал оговорку относительно того, что он не согласен распространить рассрочку на какие-либо обязательства Концерна, в частности на обязательства последнего, вытекающие из кредитного договора, заключенного с Банком. В отсутствие такой оговорки у Банка не могли возникнуть сомнения относительно того, что волеизъявление Должника не является, в частности, выражением его согласия, предусмотренного пунктом 2 статьи 367 ГК РФ, на изменение срока исполнения кредитных обязательств. Коль скоро Банк обоснованно доверился первоначальному поступку Должника (ее голосованию), исходя из принципа добросовестности в дальнейшем Должник обязан был учитывать созданные им самим разумные ожидания контрагента (пункт 3 статьи 1 ГК РФ).
Мнение эксперта
Верховный Суд обоснованно указал судам о неверном применении положений норм материального права об исчислении сроков исковой давности, что позволило восстановить нарушенное право Банка на защиту своих имущественных интересов.
Константин Бахтин, эксперт-юрист консалтинговой группы «Гебель и партнеры»
