ВС РФ разъяснил порядок распределения субсидиарной ответственности между контролирующими должника лицами

Выводы Определения Верховного Суда РФ от 11.08.2023 N 305-ЭС23-3934(1,2) по делу N А40-133029/2020 ориентируют суды на установление причинно-следственной связи между действиями контролирующих должника лиц и наступлением объективного банкротства, установление степени причастности и роли каждого КДЛ в отдельности и на необходимость доказывания согласованности действий всех КДЛ для солидарного привлечения к субсидиарной ответственности.

Суть дела

В рамках дела о банкротстве ОАО “Дирекция Единого заказчика Гагаринского района” (должник) конкурсный управляющий обратился с заявлением о привлечении Департамента городского имущества города Москвы, Рослевича В.Н., Мартынова И.Ю. и Толкачевой О.Д. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 06.07.2022 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника привлечены Рослевич В.Н., Мартынов И.Ю. и Толкачева О.Д., с указанных лиц солидарно в пользу должника взысканы денежные средства в размере 150 639 036 руб. 21 коп. В удовлетворении остальной части требований отказано.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 03.10.2022 определение суда первой инстанции оставлено без изменения, а апелляционные жалобы Толкачевой О.Д., Мартынова И.Ю., Рослевича В.Н. и конкурсного управляющего – без удовлетворения.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 22.12.2022 определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции в обжалуемой части в отношении привлечения Рослевича В.Н. и Толкачевой О.Д. к субсидиарной ответственности оставлены без изменения, а кассационные жалобы указанных лиц – без удовлетворения.

Рослевич В.Н. и Толкачева О.Д. обратились в Верховный Суд РФ с кассационными жалобами, в которых просят обжалуемые судебные акты отменить в части их привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Позиция Верховного Суда РФ

Рассмотрев доводы кассационных жалоб, Верховный Суд РФ определи отменить судебные акты нижестоящих судов в части привлечения Рослевича В.Н. и Толкачевой О.Д. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника и направил обособленный спор в указанной части на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В обоснование такого вывода Верховный Суд РФ привел следующие доводы.

Дело о несостоятельности (банкротстве) в отношении должника возбуждено 06.08.2020 по заявлению уполномоченного органа, перед которым у должника имеется задолженность, возникшая вследствие его привлечения к ответственности за совершение налогового правонарушения.

Так, в период с 30.09.2015 по 24.07.2016 налоговой инспекцией в отношении должника проводилась выездная налоговая проверка за период с 01.01.2012 по 31.12.2014, в рамках которой уполномоченным органом установлено, что в целях получения необоснованной налоговой выгоды в виде уменьшения налоговой базы по налогу на прибыль и завышению налоговых вычетов по НДС за счет создания фиктивного документооборота и списания на затраты расходов по работам (услугам) должник в проверяемый период подписывал договоры с техническими контрагентами на работы (услуги), которые выполнялись его собственными силами, а именно:

• с ООО “Стройэксплуатация” (запись о прекращении деятельности в ЕГРЮЛ от 26.09.2016) подписаны договор от 20.12.2011 N 3Э-12 (Рослевич В.Н.) и дополнительное соглашение к нему от 25.10.2012 N 2 (Мартынов И.Ю.), а также договор от 29.12.2012 N 3Э-13 (Мартынов И.Ю.);
• с ООО “СтройКом” (30.01.2019 в ЕГРЮЛ внесена запись о недостоверности сведений об адресе) подписаны договоры от 24.12.2013 N 3Э-14 и N 4Э-14 (Мартынов И.Ю.);
• с ООО “Технострой” (запись о прекращении деятельности в ЕГРЮЛ от 19.09.2016) подписан договор от 14.12.2013 N 5Э-14 (Мартынов И.Ю.).

Вынесенным по результатам проведения выездной налоговой проверки решением от 16.01.2017 N 14/258 должнику была доначислена недоимка в сумме 72 538 935 руб., взысканы пени в размере 20 666 156 руб. 31 коп., а также назначен штраф в размере 8 923 599 руб.

Указанное решение налогового органа было обжаловано должником в судебном порядке. Вступившим в законную силу решением Арбитражного суда города Москвы от 12.11.2019 по делу N А40-127481/2017 в удовлетворении требований отказано.

Впоследствии в отношении должника проводились камеральные налоговые проверки, по результатам которых уполномоченным органом вынесены три решения о доначислении за I – III кварталы 2015 года НДС в совокупном размере 22 941 758 руб.

Судами из содержащихся в ЕГРЮЛ сведений установлено, что в проверяемый период функции единоличного исполнительного органа должника осуществляли:

• Рослевич В.Н. в период с 14.01.2011 по 17.10.2012;
• Мартынов И.Ю. в период с 18.10.2012 по 01.07.2014;
• Толкачева О.Д. в период с 02.07.2014 по 16.01.2017.

Единственным акционером должника являлся департамент.

Привлекая Рослевича В.Н., Мартынова И.Ю. и Толкачеву О.Д. к субсидиарной ответственности и взыскивая солидарно с указанных лиц в пользу должника денежные средства в сумме 150 639 036 руб. 21 коп., суды первой и апелляционной инстанций сослались на положения абзаца пятого пункта 4 статьи 10, статьи 61.11 Закона о банкротстве и исходили из доказанности презумпции доведения должника до банкротства их совместными действиями, поскольку размер включенных в реестр требований кредиторов должника требований уполномоченного органа по основной задолженности, возникшей вследствие совершения должником налогового правонарушения, составляет свыше 50% от общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме долга, а именно 97,01%.

Суд округа, указав, что проверяет судебные акты в обжалуемой части привлечения к субсидиарной ответственности Рослевича В.Н. и Толкачевой О.Д., изложенные выводы поддержал.

Между тем судами не учтено следующее.

В анализируемый уполномоченным органом в рамках выездной налоговой проверки период и вплоть до возбуждения настоящего дела о банкротстве сначала в пункте 4 статьи 10 Закона о банкротстве, а затем в пункте 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве содержались нормы о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц по основанию невозможности удовлетворения требований кредиторов вследствие их виновного поведения, не отвечающего критериям добросовестности и разумности.

Под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством (пункт 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 “О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве”).

Таким образом, судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника. Для удовлетворения подобного рода исков требуется установление недобросовестных действий ответчиков, исключая влияние иных объективных причин ухудшения финансового положения должника.

Процесс доказывания того, что невозможность погашения требований кредиторов обусловлена неправомерными действиями ответчиков, упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций, при подтверждении которых предполагается наличие вины ответчика в доведении должника до банкротства, и на ответчика перекладывается бремя доказывания отсутствия оснований для удовлетворения иска.

Одна из таких презумпций доведения должника до банкротства действиями контролирующих лиц введена в действие Федеральным законом от 23.06.2016 N 222-ФЗ “О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации” (далее – Закон N 222-ФЗ), а именно пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве был дополнен абзацем пятым о том, что данное основание считается доказанным в ситуации, когда требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого должник привлечен к ответственности за налоговые правонарушения, превышают на дату закрытия реестра требований кредиторов пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов.

При этом пунктом 9 статьи 13 Закона N 222-ФЗ установлено, что положения пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции настоящего Федерального закона) применяются к поданным после 01.09.2016 заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, в связи с чем суды правомерно при рассмотрении настоящего обособленного спора руководствовались приведенной презумпцией.

Однако судами не учтено, что указанная презумпция, как и иные изложенные в Законе о банкротстве, является опровержимой и не лишает ответчиков возможности доказывать отсутствие оснований для удовлетворения предъявленных к ним требований.

Так, из материалов обособленного спора усматривается, что в суде первой инстанции ответчиками приводились доводы со ссылками на конкретные доказательства о том, что объективной причиной банкротства должника послужило не привлечение его к ответственности за совершение налогового правонарушения, а создание в июне 2015 года акционером общества нового юридического лица (ГБУ города Москвы “Жилищник Гагаринского района”) с переводом на него значительной части активов и деятельности должника.

Ответчики в суде первой инстанции приводили доводы о том, что по состоянию на 2014 год активы должника составляли 189 961 тыс. руб., на 2015 год – 193 502 тыс. руб., а в 2016 году уменьшились до 76 570 тыс. руб. Толкачева О.Д. обращала внимание на то, что исходя из финансового анализа конкурсного управляющего за период с 31.12.2016 по 31.12.2019 убыточную деятельность должник начал вести только с 2018 года.

Ответчики указывали, что в случае сохранения за должником имущества, необходимого для ведения его нормальной хозяйственной деятельности, должник, несмотря на причиненный непосредственно ему ущерб, имел реальную возможность погасить требования уполномоченного органа.

Однако в нарушение положений статей 71, 168, 170, 271 АПК РФ приведенные доводы и представленные в их подтверждение доказательства не получили какой-либо правовой оценки со стороны судов первой и апелляционной инстанций. Суд округа указанные недостатки не устранил.

Судами также не учтено, что в отсутствие доказательств совместного умысла и согласованности противоправных действий всех трех сменяющих друг друга директоров оснований для возложения на них субсидиарной ответственности в солидарном порядке не имелось.

Так, в силу абзаца восьмого пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, то такие лица отвечают солидарно.

Аналогичные положения содержит действующая норма пункта 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве, в отношении которой пунктом 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 “О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве” разъяснено, что если несколько контролирующих должника лиц действовали совместно, они несут субсидиарную ответственность за доведение до банкротства солидарно. В целях квалификации действий контролирующих должника лиц как совместных могут быть учтены согласованность, скоординированность и направленность этих действий на реализацию общего для всех намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д. Пока не доказано иное, предполагается, что действия нескольких контролирующих лиц, аффилированных между собой являются совместными.

Если несколько контролирующих должника лиц действовали независимо друг от друга и действий каждого из них было достаточно для наступления объективного банкротства должника, названные лица также несут субсидиарную ответственность солидарно (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

Если несколько контролирующих должника лиц действовали независимо и действий каждого из них, существенно повлиявших на положение должника, было недостаточно для наступления объективного банкротства, но в совокупности их действия привели к такому банкротству, данные лица подлежат привлечению к субсидиарной ответственности в долях (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, пункт 1 статьи 1064 ГК РФ).

Суды первой и апелляционной инстанций, утверждая, что последовательно сменившие друг друга руководители должника действовали совместно и реализовывали противоправную схему на протяжении длительного времени, никаким образом данный вывод не мотивируют. Судами не установлено обстоятельств и не приведено доказательств, которые бы свидетельствовали о том, что Рослевич В.Н., Мартынов И.Ю. и Толкачева О.Д. действовали согласованно, скоординированно и преследовали одно единое намерение по получению незаконной налоговой выгоды либо являлись аффилированными по отношению друг к другу лицами.

В отсутствие доказательств соучастия ответчиков в реализации единого намерения по неправомерному получению должником налоговой выгоды у судов не имелось правовых оснований для возложения на них субсидиарной ответственности в солидарном порядке без выяснения роли каждого и причиненного непосредственно им ущерба.

В свою очередь, Рослевич В.Н. пояснял, что из всех указанных в решении налогового органа договоров подписал от имени должника только один – от 20.12.2011 N 3Э-12 с ООО “Стройэксплуатация”. При этом из решения уполномоченного органа усматривается, что НДС был доначислен только начиная с IV квартала 2012 года, а доначисленный в период его руководства размер налога на прибыль является несущественным.

Рослевич В.Н. со ссылкой на представленную в материалы дела копию трудовой книжки утверждал, что в действительности его полномочия как руководителя должника прекращены 02.07.2012, а не 17.10.2012, как установлено судами исходя из даты внесения в ЕГРЮЛ соответствующей записи.

Однако суды не учли, что по смыслу подпункта 8 пункта 1 статьи 48 и статьи 69 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ “Об акционерных обществах” генеральный директор как единоличный исполнительный орган акционерного общества приобретает полномочия на осуществление без доверенности действий от его имени с момента его избрания уполномоченным органом акционерного общества, а не с момента внесения в ЕГРЮЛ соответствующей записи. Законодательство не связывает возникновение либо прекращение полномочий исполнительного органа юридического лица с моментом внесения соответствующих сведений в ЕГРЮЛ.

Толкачева О.Д. обращала внимание, что не подписала ни одного из приведенных в решении налогового органа договоров, а лишь совершала исполнение по уже заключенным предшествующим руководителем должника договорам.

При этом оба ответчика со ссылкой на представленные в материалы дела доказательства настаивали на том, что перечисленные в решении налогового органа контрагенты должника являлись победителями торгов, проведенных в порядке Федерального закона от 18.07.2011 N 223-ФЗ “О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц”, и не являлись техническими, вели хозяйственную деятельность, оказывали аналогичные услуги в иных округах, участвовали в судебных спорах, страховали ответственность и имели иные признаки реальных хозяйствующих субъектов.

Однако суды первой и апелляционной инстанций, сославшись на вынесенные в рамках арбитражного дела N А40-127481/2017 судебные акты как преюдициально значимые для рассматриваемого спора, от установления указанных обстоятельств и оценки представленных доказательств уклонились. Судом округа допущенные процессуальные нарушения не были устранены.

Вместе с тем в силу части 2 статьи 69 АПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.

Судами не учтено, что ни Рослевич В.Н., ни Толкачева О.Д. не являлись участвующими в деле N А40-127481/2017 лицами, а к моменту начала судебного разбирательства полномочия Толкачевой О.Д. как руководителя должника уже были прекращены.

Таким образом, суд в настоящем обособленном споре, учитывая обстоятельства ранее рассмотренного дела, должен был исследовать и дать оценку представленным не участвовавшими ранее лицами доводам и доказательствам, изложить соответствующие мотивы их принятия или непринятия.

Комментарий специалиста

Юристы нашей компании принимали участие в подготовке кассационной жалобы по данному делу. Выводы Верховного Суда РФ по результату рассмотрения указанного спора имеют важное значение для дальнейшей правоприменительной практики привлечения к субсидиарной ответственности руководителей бюджетных структур и иных организаций, в которых Российская Федерация, субъекты РФ и муниципальные образования являются контролирующими акционерами или иным образом оказывают определяющее влияние на их деятельность.

управляющий партнер юридической компании ЮКО Юлия Иванова

В данном деле удалось поставить под сомнение тот факт, что причиной банкротства являются действия бывших руководителей должника, а не управленческие решения основного акционера в лице уполномоченного государственного органа по переводу активов должника на другое подконтрольное юридическое лицо. Нижестоящие суды не приняли во внимание последствия действий Департамента городского имущества г.Москвы, осуществлявшего полномочия основного акционера, поскольку исходили из того, что последний не является КДЛ и не может быть привлечен к субсидиарной ответственности.

Возникла парадоксальная ситуация, когда при наличии действий основного акционера, повлекших объективное банкротство самого акционерного общества, невозможно привлечение к субсидиарной ответственности, если таким акционером выступает публичное образование (пункт 4 статьи 3, абзац 7 пункта 1 статьи 81 Федерального закона «Об акционерных обществах», пункт 3 статьи 126 ГК РФ).

Иными словами, публичные образования, пусть даже обладающие абсолютным контролем за деятельностью должника посредством преобладающего участия в уставном капитале, в силу закона не признаются КДЛ и не могут привлекаться к субсидиарной ответственности.

Но даже если в рассматриваемом деле акционер-публичное образование не является субъектом субсидиарной ответственности, аргументы о последствиях действий такого акционера должны были быть оценены с точки зрения их влияния на платежеспособность должника и возложения ответственности на бывших руководителей должника

Другой важный момент рассматриваемого определения Верховного Суда РФ связан с индивидуализацией субсидиарной ответственности. Зачастую в такие споры вовлечено значительное число ответчиков, что, как правило, обусловлено значительным числом лиц, оказывавших влияние на деятельность должника и причастных к действиям, которые могли повлечь объективное банкротство и включением в состав КДЛ выгодоприобретателей и фактических «теневых» бенефициаров.

Для правильного разрешения таких споров судам необходимо исходить из того, что к субсидиарной ответственности могут быть привлечены только те КДЛ, действия которых непосредственно привели к банкротству.

В такой ситуации возникает необходимость точно определить лицо или группу лиц, конкретные действия которых стали непосредственной и единственной причиной банкротства должника.

До недавнего времени суды исходили из того, что при причастности в той или иной степени нескольких КДЛ к действиям, повлекшим банкротство, все они подлежат привлечению к субсидиарной ответственности. Ситуация начала меняться после Определения Верховного Суда РФ от 10.11.2021 N 305-ЭС19-14439(3-8), в котором было акцентировано внимание на необходимость установления роли каждого ответчика в доведении до банкротства, является ли совокупность действий нескольких лиц реализацией общего плана или же действия каждого носили самостоятельный характер. Иными словами, начался постепенный переход от практики группового привлечения всех КДЛ к субсидиарной ответственности к индивидуальному подходу по установлению причастности каждого КДЛ к банкротству должника.

Необходимость такого подхода обусловлена целым рядом причин.

Для привлечения к субсидиарной ответственности необходима прямая и неотъемлемая причинно-следственная связь между конкретными, определенными действиями конкретного лица и неблагоприятными последствиями в виде банкротства должника и обесценивания требований его кредиторов. Сама по себе противоправность действий еще не может служить достаточным основанием для вывода о наличии такой связи. Если помимо вменяемых КДЛ действий имели место иные обстоятельства, повлекшие неплатежеспособность должника, то необходимо также учитывать степень влияния указанных обстоятельств на банкротство.

Связанность действий нескольких КДЛ и степень вовлеченности последних в цепочку связанных между собой действий определяют характер ответственности ответчиков (солидарная или долевая). Для привлечения к солидарной ответственности необходимо, чтобы совокупности действий нескольких КДЛ были присущи согласованность, скоординированность и направленность на реализацию общего для всех намерения. Если действия нескольких КДЛ не связаны между собой, то для привлечения к солидарной ответственности необходимо доказать, что действия каждого из них было достаточно для наступления объективного банкротства должника.

Ярким примером указанного подхода является рассматриваемое определение Верховного Суда РФ, в котором нескольким руководителям организации вменялось совершение однородных действий (заключение фиктивных договоров с организациями-однодневками и подписание фиктивных актов о выполненных работах с целью получения необоснованной налоговой выгоды), повлекших доначисление налогов и последующее банкротство. Однако, Верховный Суд РФ обратил внимание на то, что судами не исследовались иные обстоятельства, на которые обращали внимание ответчики и которые также могли являться причиной банкротства должника.